По фото на экране видно, что кожа имеет бледный оттенок и слишком шершавую структуру, как поверхность озера, с которой испарилась вся влага. Видимо, кожа пересушенная: в организме девушки наверняка не хватает воды, а, может быть, каких-то важных веществ. Возможно, всему виной внешнее воздействие, но не хочется даже задумываться о манерах генерала и о том, в каком соотношении в его сознании находятся понятия «пленник» и «насилие». В целом это фото показывает лишь десятки слоёв плоских ороговевающих эпителиальных клеток — привычное строение человеческого эпидермиса.
— Обнаружено совпадение со структурой кожи человека… — вторя моим мыслям, сообщает голосовой робот, но вдруг резко замолкает, а в моей голове в ту же секунду воцаряется кратковременная тишина, потому что на фото я вдруг замечаю нечто очень странное.
Я вижу клетки с неравномерно утолщёнными стенками, которые по форме напоминают бобы.
Изображение сбивает меня с толку, и я поспешно прикладываю глаз к окуляру. Смотрю сквозь стекло микроскопа на образец, но лишь убеждаюсь, что фото на экране не было ошибкой.
Клетки, напоминающие бобы, — это то, что у покровов растений обычно называют устьицами… У человеческой кожи их, насколько я знаю, быть не может. Тем более, светло-бежевого — а не зелёного — цвета.
— Процент совпадения с человеческим эпидермисом низкий, — сообщает голосовой робот, доказывая, что я не сошёл с ума.
Если это устьица, а это они, то передо мной либо не человеческая кожа, как заявлено, либо это… вообще не человек…
— Что она такое… — шепчу обескураженно, и вдруг за моей спиной раздаётся отчётливый голос:
— Обещаю, что сам не буду стремиться что-либо предпринимать.
Моё тело сковывает льдом.
Я поспешно закрываю на экране все окна и оборачиваюсь к Ребекке.
— Ты неплохо меня пародируешь, — замечаю я, понимая, что слова неубедительны и не отвлекут начальницу от темы разговора.
— Мы ведь договорились, — произносит она почти жалобно, а это намного хуже, чем если бы она сказала что-то резкое, тем более, когда Ребекка добавляет: — Дэн, я не хочу видеть, как ты…
— Не начинай, — прерываю я, вновь открывая папки, ведь нет смысла прятаться. Я возвращаясь к микроскопу, но, хоть и смотрю на образцы, будто ничего не вижу.
— Я понимаю, почему ты согласился. Правда, — Ребекка пытается зайти с тыла, но я готов к удару и прекрасно знаю, что она скажет. — Потому что ты поверил Бронсону, — доверительно сообщает начальница, пользуясь тем, что я молчу. — Ты ему поверил, потому что речь идёт о землянке… Но это того не стоит, потому что всё закончится плачевно, в том числе для тебя. Ты и сам понимаешь, насколько непросто Бронсону будет тебя наказать, но, не сомневайся, он найдёт способ, при котором…
— Ты видела её? — спрашиваю как можно мягче, пока Ребекка не начала описывать, как именно генерал меня убьёт.
Поднимаю голову и смотрю, как начальница моргает слишком часто, выдавая себя.
— Думаю, что нет, — прихожу я к выводу после долгой паузы, наблюдая, как Ребекка складывает руки на груди, явно готовясь к словесной перепалке.
Пока гневная тирада не началась, поднимаюсь и подхожу к начальнице, замечая, как мученически выгибаются её брови, а в глазах отражается непоколебимая вера в мою скорую и неизбежную кончину.
— Верит генералу только глупец, — говорю я и осторожно отнимаю её руки от груди.
Ребекка тяжело вздыхает, но не двигается с места. Наши взгляды встречаются.
— Потом, даже если я захочу, уже не смогу тебе помочь, — с ещё одним, но теперь уже по-настоящему тяжёлым вздохом признаётся она.
Искренность в её взгляде меня убивает.
— Я знаю, — признаюсь в ответ, потому что это как минимум справедливо. — Я тебя и не попрошу.
— Я обещала Ньюту! — тихо, но с жаром говорит она. — И я… сама хочу, — произносит она и торопливо объясняет, — чтобы с тобой… ничего не произошло.
— Со мной ничего не произойдёт, — обещаю я, однако её взгляд не меняется.
— Пока генерал тобой доволен, — замечает Ребекка, и я стараюсь улыбнуться, но почти уверен, что получается не слишком убедительно.
— Значит, мне не стоит его расстраивать.