Дожди, дожди, дожди! Климат здесь полностью соответствовал окружающей действительности. Порой даже мне казалось, что мы живём на какой-либо другой планете под фееричным названием «Клоака», поэтому тут всегда так дождливо, убого и жутко смердит отходами.
Я никогда прежде не покидала бараков. Или покидала, правда, весьма редко, используя маскировку. Пришлось периодически нарушать привычные запреты. Потому что умирать не очень-то хотелось. Ведь моя жизнь, по сути, должна была только начаться. Всем своим хрупким сердцем и душой я свято верила в то, что смогу выбраться из этой адской тюрьмы безысходности, выкупив у Владельца трущоб свой заветный ключик в мир свободы.
Мой отец умер. Совсем недавно. Поэтому мне пришлось отправиться на поиски работы. До этого о моём существовании не знал никто, кроме близких людей. Погибшие родители запрещали выходить из нашего «дома», потому что боялись за мою жизнь.
По крайней мере так они объясняли свои запреты. На самом же деле просто выжидали удачного момента... Чтобы продать. Какому-нибудь богатенькому наркоману-извращенцу для личного пользования, с надеждой купить себе вольную.
Дочь шлюхи и наркораба… Как же грязно это осознавать!
Мать погибла буквально за неделю до кончины отца, выполняя привычные рабочие обязанности. А именно — обслуживая одну из элитных банд-головорезов, решивших приятным вечером заскочить в бордель, чтобы развлечься.
Обезумевшие наркоманы, явно перебрав с дозой, всей своей плешивей ордой, имели мою мать до последнего удара сердца. А затем, словно мусор, выбросили её тело на ближайшую помойку.
До утра она не дожила.
А им что?
Им, естественно, ничего!
Таким тварям в грязных трущобах закон не писан.
Отец сутками пахал на плантациях, будто скотина бесправная, выращивая отборную дрянь для главного мафиози притона.
Честно, даже не знаю истинной правды... был ли мой отец на самом деле моим биологическим отцом? Или же мать залетела от одного из своих клиентов. Так как ни внешностью, ни характером на отца я не была похожа. Всем своим сердцем и душой я отчаянно мечтала вырваться из этой грязной тюрьмы, устремившись в поисках лучшей жизни.
К тому же мне всегда хотелось стать кем-то более лучшим, чем шлюхой или сборщиком губительной дряни, а не идти по стопам своих никчемных предков. Я хотела получить образование, найти достойную работу, стать именно личностью, а не мусором. Но я не знала, есть ли жизнь за пределами трущоб. Или же весь мир, как наши помои, одна сплошная и чёрная задница.
Я родилась и выросла в трущобах. Отец практически никогда не позволял мне покидать наш убогий барак, так как боялся, что меня моментально умыкнут в один из дешёвых борделей. Потому что моя внешность действительно была уникальна и не вписывалась в «интерьер» всей этой дохлой местности.
Природа наградила меня длинными, слегка волнистыми волосами цвета некрепкого кофе, большими серо-голубыми глазами, обрамлёнными кукольными ресницами, идеально ровным, слегка вздёрнутым носом, полными, бледно-розовыми губами, нежной, весьма бледной кожей и фигурой, как у чистокровной модели, с точными модельными параметрами.
Моя мать была русской, а отец — из кавказских кровей.
Тот ещё паштет получился! Характерная, местами вспыльчивая, я мечтала отыскать путь к свободе любыми возможными способами.
В настоящий момент, из-за хронического безденежья, я страдала анорексией, чуть ли не до потери сознания. Отец ведь перед смертью не позаботился о такой мелочи, как оставить единственной дочери хотя бы немного средств на первое время, до последней копеечки спустив все наши скудные пожитки на дозу самой дорогой и самой отменной дури. Благодаря чему и откинулся.
Денег не хватало даже на похороны. Его тело, с помощью неравнодушных соседей, было сброшено в канализационный сток, отправившись вниз по течению вместе с остальными никому ненужными отходами.
Наверно он это заслужил. Чтобы его похоронили как мусор.
Наблюдая за тем, как то, что осталось от отца, стремительно уноситься вдаль по реке, я осознала, что осталась совершенно одна. В этом жестоком и бездушном мире. Надеяться на чудо, молиться, просить помощи — бесполезно. Одна надежда — только на себя.
Не знаю, как у жирного урода и костлявой шлюхи могла появиться на свет такая милая дочь с обличием ангела?? Честно, предки сами были шокированы. А я же искренне верила, что оказалась в этом гниющем болоте совершенно случайно.
Подбросили. Потеряли. Украли??
Как же сильно я мечтала о другой семье, о других корнях, и, конечно же, о другой судьбе.
Любили ли мои предки друг друга? Или же просто объединились, чтобы выжить, щедро деля между собой свой скудный заработок?
До сих пор оставалось загадкой.
Как можно искренне любить шлюху? Которая за день может перетрахать целую роту убийц и маньяков.
Ну а наркомана? Разве можно любить полоумного торчка, который за один нюх способен продать собственную дочь в пожизненное рабство?
Вот и нашёлся ответ.
До дня их смерти они лишь притворялись заботливыми родителями, а после… организовали феерический сюрприз.
На самом деле отец долго сдерживался, чтобы не подсесть на наркоту. Он вкалывал на плантациях уже более двадцати лет, что считалось рекордом, который можно было смело регистрировать в книге «Гиннесса». В один ужасный миг папаша сдался и сорвался, спустив все наши сбережения на одну треклятую дозу сверхмощной шмали. А затем, заложив мою жизнь в долг для получения последующей дозы, и вовсе откинулся.
В общем, всю свою немощную жизнь они осознанно скрывали моё существование, надеясь однажды выпорхнуть «за периметр».
Хотели ли они мне добра?
Любили ли они меня?
Либо же просто берегли «для особого случая», чтобы спасти свои хитрые задницы? Например, выгодно продать, рассчитавшись с долгами, либо же выкупить вольную… для своих чёрных душ. Ведь молоденькие девственницы, да ещё и чертовски привлекательные, достаточно дорого оценивались гангстерской «элитой».
Они растили меня практически в полной изоляции, запертой в тесной бетонной конуре, в которой мы всей «счастливой» троицей влачили своё жалкое существование.
А проживало наше семейство в закрытом бандитском посёлке. Точнее, посёлком это пристанище бомжей трудно было назвать. Ведь нас использовали как рабов, содержав в грязных бараках, огороженных колючим забором, находящимся под смертельно опасным током. Тех, кто пытался бежать — жестоко расстреливали, избивали, расчленяли, а трупы в качестве кормёжки швыряли свиньям на лакомство.
Жалкие рабы потели с утра до ночи практически задарма. Кто на наркотических плантациях, кто в борделях, торгуя телом, ну а счастливчики — на заводах и фабриках. Помимо наркотической гадости в трущобах производили отменную ювелирку и высшего качества шёлк. Которые потом за бешеные суммы впаривали безмозглым богачам.
Наш адский труд оплачивался лишь скудной порцией еды или же какой-никакой, но крышей над головой. Мы рождались для того, чтобы пахать. Во благо одного очень злобного мафиози, который и управлял этими гиблыми трущобами.
Его звали Дамир…
Или же просто «Варвар».
Но местные бандюки величали его Бароном.
А для жителей «Грязных трущоб» Господин Дамир являлся самым настоящим кровожадным демоном. Ведь это место целиком и полностью принадлежало ему. А он держал его с одной целью — рубить бабло, производить наркоту, плодить шлюх и штамповать побрякушки с брюликами.
«Слёзные трущобы», как местные называли наш мусорный отстойник, были построены в сраную честь верховного мафиози и подарены его же отцом-тираном для открытия собственного бизнеса.
Сами трущобы представляли собой закрытый, надёжно охраняемый посёлок, расположенный в Богом забытой глуши (то есть на одном из частных островов, спрятанных в водах Атлантического океана). Сюда свозили людей из самых разных уголков мира. В основном это были брошенные, никому не нужные лохмотники вроде бездомного, разорившегося, спившегося сброда. О существовании которых никто не знал. Которых, тем более, никто даже искать не будет.