- Скажи, что ты чувствовал, когда впервые увидел этого человека?
- Человека? – с сарказмом спросил я, – ничего, в тот момент мне было безразлично абсолютно все, и наркотик, который мне вкололи, чтобы я не сопротивлялся, этому только способствовал.
***
- За три года, что ты там провел, был ли какой-то раз, который выделялся из всех? Например, тем, что он был более жесток или наоборот.
- Каждый раз был неповторимым, особенным, ни одна пытка не повторялась дважды, постоянно было что-то новое, более болезненное. Но был один раз, когда было страшнее всего.
Я провел там примерно полтора года, наверное, даже чуть меньше, когда в «нашей компании» появился третий. Симпатичный парень, блондин с голубыми глазами. Ему было около двадцати на вид. Сначала они вместе развлекались со мной, стегая меня по очереди кнутами. Потом уложили на стол со стеклом, зафиксировали голову так, чтобы я не мог отвернуться. Поставили мне на грудь и живот множество зажженных свечей, свободное от свечей тело облили маслом, наглядно продемонстрировав, насколько легко оно воспламеняется. А потом начали трахаться. Боров всадил блондину нож в ногу, тот, не ожидая подобного, попытался уползти, но этот садист его не отпустил. Через двадцать минут, продолжая заниматься сексом, в блондина было всажено около семи ножей в разные части тела. Он кричал, сопротивлялся, умолял, а мой мучитель продолжал его трахать, еле живого, скулящего и истекающего кровью. А я лежал и молился, чтобы они побыстрей закончили, потому что свечки прогорали очень быстро, и я чувствовал, что скоро вспыхну, как спичка. Наконец-то боров кончил и слез со своего умирающего любовника. А я продолжал лежать на этом гребаном столе, глядя в голубые глаза и буквально наблюдая, как из человека выходит жизнь. Секунда, вторая, третья…и глаза потухли. А через пару мгновений на меня вылили несколько ведер ледяной воды, затушив почти догоревшие свечи. Тогда мне было страшно. Страшно оттого, что было не жалко этого парня, оттого, что я желал его скорейшей смерти ради того, чтобы выжить самому.
Я закончил свой рассказ и ждал следующего вопроса, но его не последовало. Поэтому, я повернулся к своим слушателям. Марианна сидела, как статуя, не мигая и судорожно дышала, Эдуард прикрыл глаза рукой, сидя в кресле. Мой тяжелый вздох вывел его из транса, он посмотрел на меня слегка ошалевшим взглядом, а потом подорвался и подошел ко мне.
- Пойдем погуляем, - сказал он. А потом обратился к женщине, – вы не против?
- Да,да, идите, мне нужен небольшой перерыв, – еле слышно сказала женщина.
Он решительно взял меня за руку и потянул в сад. Теплый воздух и легкий ветерок разогнали ту гнетущую атмосферу, которая клубилась вокруг нас.
- Ты разочаровался во мне…- сказал я мужчине, резко останавливаясь посредине дорожки.
- Что? – удивленно спросил он, резко разворачиваясь ко мне. – Откуда такие бредовые мысли?
- Я желал смерти другому человеку, так нельзя, – пробубнил я себе под нос. Эдуард подошел и обнял меня, крепко прижав к себе.
- Выкинь эти мысли, он мучил тебя, а, возможно, и не только тебя, он заслужил такую смерть, как и этот урод, который пока ещё жив. Но я это исправлю, – последнюю фразу он почти прорычал с ненавистью и какой-то решительностью. Я весь сжался от страха.
- Не надо его убивать, – пискнул я, поднимая на него глаза. Эдуард смотрел на меня с каким-то непониманием. И я объяснил:
– Не хочу, чтобы из-за меня ты кого-то убил, пусть даже эту скотину, – я сам испугался того, что сказал, я думал, что причина совсем в другом. Моментально покраснев и поймав удивленный взгляд Эдуарда, я спрятал лицо у него на груди.
Спустя несколько минут, мы вернулись в дом, где встретили уже пришедшую в себя женщину, которая сообщила, что на сегодня все. Вечер прошел в тихой, уютной обстановке. Позвонил Альберт, узнал, как я, сказал, что скучает и скоро вернется. Уснул я быстро, под мягкий свет прикроватной лампочки. Эдуард читал какие-то документы по работе. Снова проснулся от кошмара, громко крича и заливаясь слезами. Меня снова кто-то обнимал, но на этот раз я сразу понял, кто, и не вырывался, лишь крепче прижимался к мужчине, пытаясь успокоиться и уснуть.
***
- В какой момент тебе было труднее всего терпеть эти мучения?
- В тот день, после того, как я увидел Эдуарда.
- Почему?
- Он слишком по-доброму на меня смотрел, его прикосновение к моей щеке было чересчур нежным, как ножом в самое сердце, и его слова о том, чтобы я потерпел. Все это дарило надежду, в которую я не верил, но которая пробивала барьеры и лишала сил.
- А что ты чувствуешь к Эдуарду? – последовал незамедлительный вопрос.
- Я… - я попытался что-то ответить, но у меня нет ответа на этот вопрос, я не понимаю своих чувств, – я не знаю, – совсем тихо закончил я.
========== IV ==========
Через несколько дней после этого сеанса вернулся Альберт, довольный и счастливый. Он долго меня обнимал, и говорил, что я умудрился вырасти.
- Мне нужно уехать, Дэни, – сказал мне Эдуард на следующий день после возвращения Альберта. – По работе, возможно, это займет несколько месяцев, а, возможно, всего несколько недель. Смотря как пойдут дела.
- Ясно…– я как-то растерялся, даже не знал, что сказать.
Эдуард уехал, поцеловав меня на прощание в лоб. Какое-то странное чувство поселилось в душе, когда я смотрел, как он садится в машину. Он нанял несколько учителей, все женщины. Они приходили каждый день,давали мне разные уроки, я поначалу робел, краснел и стеснялся, но быстро привык к их присутствию в своей жизни. Ещё была одна спортсменка, она усилено гоняла меня по саду, приговаривая, что пусть у меня и хорошая наследственность, но спортом заниматься полезно для здоровья. Марианна тоже иногда приходила. Я усердно занимался. Эдуард поначалу звонил несколько раз в день, потом только по вечерам, голос его был усталым и я понимал, что у него очень много дел. Я рассказывал ему, чему меня учат и как мои успехи. А успехи у меня были хорошие, я всегда любил учиться и опережал школьную программу, поэтому мне легко дается повторение старого и освоение нового материала. Хуже дела оказались со спортом, что, в принципе, не удивительно. Постоянное присутствие в организме наркотиков, малая подвижность, отсутствие свежего воздуха, множественные травмы. Все это очень ослабило мой и так не особо крепкий организм. Но мы упорно занимались и через несколько недель я уже мог отжаться три раза, подтянуться пять и тридцать раз покачать пресс. По сравнению с тем что было на первом занятии это большой прогресс. Так прошло почти два месяца.
Уже три дня он не звонил. Я не могу сосредоточиться на занятиях, плохо сплю, переживаю. Раньше никогда не испытывал таких странных чувств. Сердце сжимается и постоянно подкатывают слезы. В душе бедлам, все это ново для меня, разговоры с Марианной немного помогают. Я понимаю, что скучаю по нему. Невозможно сильно скучаю. Спросил у Альберта, как можно связаться с Эдуардом. Хочу поговорить хотя бы минутку, просто услышать его голос. Он дал мне номер телефона, но звоню я только через несколько дней - страшно, что он не ответит или скажет, что занят.
Гудки, гудки…малодушно хочу сбросить, когда на том конце раздается слегка хриплый голос:
- Да?
- Эм… – нерешительно начал я.
- Дэни? – голос становится бодрее и взволнованнее.
- Да…
- Что-то случилось?