Сергей Синякин
Игры арийцев,
или
Группенфюрер Луи XVI
Памяти Станислава ЛЕМА
Кто не знает, что человек смертен, но ведь иногда бывает и так, что со смертью человека безвозвратно рушатся созданные волшебные чары, а саму волшебницу вихрь уносит куда-то далеко-далеко, в бесконечность. И вместе с нею навсегда исчезают и подземные духи, не оставив после себя ничего, кроме запаха серы.
Часть первая
ПОСЛАННИК БЕЗУМНОЙ СУДЬБЫ
ГАМБУРГ,
23 мая 1953 года
Быть кельнером в ресторане — профессия не из престижных.
Особенно если этот ресторан располагается на окраине, хотя и в крупном отеле, а потому приличных людей в нем бывает мало, разве что клиенты гостиницы и их гости, которые расплачивались каждый за себя. Но в основном постоянно посещала ресторан темная шантрапа из предместий, заполучившая средства на кабак ночным преступным ремеслом, или офицеры оккупационных армий, которые пили много, шумно и зачастую забывали расплатиться, а по самому ничтожному поводу устраивали скандалы. Пусть и получили немцы определенную государственность, но чего уж таить — завоеватель всегда остается завоевателем и не преминет напомнить об этом побежденному в любой форме, пусть даже безнаказанным мордобоем в ресторане.
Как раз позавчера такая шумная драка и случилась, правда, на этот раз немецкие посетители оказались парнями не робкого десятка, здоровые и крепкие, как на подбор, наверняка, в годы войны в ваффен СС служили. С буянившими американцами они поступили вполне справедливо — ножами их резать не стали, но разделали на отбивные по всем правилам кулинарного искусства. И смылись прежде, чем приехала полиция и парни из соответствующих служб американской оккупационной армии.
Поэтому неприметного остроносого человечка, появившегося в ресторане ранним утром этого дня, Бертран принял за сотрудника криминальной полиции. Посетитель этот появлялся и вчера. Полагая, что незваный гость пришел вынюхивать детали произошедшего накануне и искать виновных, Бертран принял его крайне неприветливо, а когда посетитель назвал его по фамилии, Бертран испытал крайнее раздражение — ишь, осведомленность свою показывает!
К парням из ваффен СС Бертран относился с уважением, знал, как солдатики отчаянно дрались на Восточном фронте и под Прагой. Сам он в конце войны добровольно пошел на фронт, прямо из гитлерюгенда, где формировали отряды самообороны «Вервольфа». И ничего, научился стрелять из автомата и фаустпатрона, принял участие в драке за Берлин и даже получил из рук самого фюрера простой Железный крест за сожженный русский танк. Времена, конечно, пошли не те, чтобы разгуливать по городу с крестом на груди, но этой наградой, полученной в тринадцать лет, Бертран очень гордился и вечерами, поставив на виктролу пластинку с речью фюрера, надевал награду и подолгу стоял перед зеркалом, тайно отмечая, что выглядит довольно мужественно и подтянуто. Сложись судьба по-другому, служил бы Бертран в ваффен СС и был бы там не на последнем счету.
Но вместо этого приходилось прислуживать наглым и развязным оккупантом, для которых все немцы были Гансами, а немецких девушек эти сволочи покупали за чулки, сигареты и шоколад. За что Бертрану было их любить, если Эльза Паукер, в которую он был тайно влюблен, пошла на панель и стала развязной и накрашенной девкой, отсасывающей в подворотнях за десять долларов?
Сегодня этот человек появился вновь и, похоже, вовсе не был обескуражен приемом, который ему оказали накануне.
— Бертран Гюльзенхирн? — человечек поднял темную шляпу в приветствии. — Мне необходимо поговорить с вами.
— Я уже вчера сказал все, что знал, — неприветливо буркнул Бертран. — В момент драки я был на кухне. Ничего я не видел. Ничего. Понимаете? И, пожалуйста, не надо грозить мне увольнением. Думаете, я держусь за эту работу?
Человечек (росту в нем было от силы метр шестьдесят, и телосложения он был, как написали бы в старинном романе — деликатного) вежливо улыбнулся тонкими бледными губами.
— Вы меня не поняли, — сказал он, присаживаясь за столик напротив Бертрана. — Я не из гес… не из полиции. И поговорить я с вами хочу совсем по другому поводу. Я очень долго искал вас, Бертран Гюльзенхирн.
Вид у человечка был странный и торжественный, но Бертрана это не смутило.