Одевшись, Бертран спустился вниз.
В гостиной его ждал молодой белокурый великан в походном снаряжении. Завидев Бертрана, он сделал навстречу ему несколько шагов, опустился на одно колено и, склонив голову, протянул Бертрану свою шпагу.
— Располагайте мною, Ваше величество, — густым басом гказал маршал де Ре. — Моя шпага к вашим услугам, сир!
— Оставьте, — сказал спустившийся следом за Бертраном герцог. — Не время для театральных жестов и разной мишуры, Густав. Нам предстоит серьезный и содержательный разговор. Герцогиня, — повернулся он к спускающейся по лестнице женщине. — Я был бы вам благодарен, если бы вы удалили из дома все лишние уши.
— Господи! — Изабелла де Клико беззастенчиво зевнула, показывая присутствующим коронки коренных зубов. — От вашей немецкой предусмотрительности меня тошнит. Вы думаете, что в вашем доме разговор был бы более безопасным?
Некоторое время граф де Роган смотрел на нее.
— Несомненно, — сказал он. — В отличие от вас я не боюсь слуг, хотя бы потому, что сразу же при вступлении в дом вырезаю им языки. Самый ценный слуга — молчаливый и неграмотный. От них не приходиться ждать неприятностей.
— Я сделаю распоряжения по дому, — сказала герцогиня.
Бертран, герцог и маршал сели за стол.
— Итак, — сказал герцог де Роган. — Король мертв. Заговорщики добились своего.
— Весьма многообещающее начало, — громыхнул маршал.
— Они просчитались, — сказал герцог. — Они хотели денег и не получили их. Казна практически пуста. Теперь им осталось одно — держаться за власть. Они попросили выступить меня посредником между ними и принцем. Все они согласны признать его королем, но принц должен пообещать им не мстить за смерть дяди.
Вернулась герцогиня с бутылкой золотистого руанского вина.
— Нет-нет, — герцог категорическим жестом отверг вино. — Судьбоносные решения должны приниматься на трезвую голову. Итак, принц, вы примете корону, — жестом руки он остановил Бертрана. — Другого варианта не может быть. Что же касается прощения заговорщиков…
— Нельзя сказать, что смерть дядюшки потрясла меня, — сказал Бертран, — и пробудила во мне низменное желание мстить. Желание повесить многих из моих здешних знакомых родилось еще до того, как король был убит… Если, конечно, он действительно убит.
— Увы, он мертв, — сказал герцог, — я сам видел его холодное тело. Короля удавили.
— Надеюсь, и мертвым он выглядел достойно, — с солдатской прямотой лязгнул голосом маршал.
— Достаточно, чтобы похоронных дел мастера придали ему величие и достоинство большого государственного мужа, — цинично отозвался герцог. — Но, друзья, сейчас речь идет о другом…
Оставим их на этом.
Вмешиваться в подобные разговоры, а тем более подслушивать их, все равно, что, ворвавшись в спальню к влюбленным, предложить им групповую оргию — и то и другое просто бестактно и безнравственно. В нашем случае это вообще недопустимо, ибо, продолжая присутствовать при разговоре, мы бестактно вмешиваемся в сюжет и лишаем себя удовольствия его неожиданного развития.
Гораздо интереснее нам сейчас, что происходило во дворце, где по-прежнему находились заговорщики.
Короля уже перенесли на постель. Лицо его омыли, следы побоев перестали быть видимыми, прикушенный и распухший язык надежно упрятали в глотку, глаза прикрыли монетами с изображением короля на аверсе. Заговорщики сидели за столом. Предводительствовал, разумеется, кардинал Ришелье. Церемониймейстер Шатонеф дю Папа был уже в достаточной степени пьян, вином и коньяком он старался заглушить страх. Впрочем, голоса остальных тоже свидетельствовали, что в эту ночь никто из них не придерживался трезвого образа жизни.
— Щенок побоится выступить против нас, — сказал Ришелье. — К тому же он не чувствует поддержки. Виланд слаб, он тоже не станет настаивать на нашей ответственности. У нас развязаны руки.
— И что же дальше? — спросил кардинал Сутерне.
— Все просто, старина, — улыбнулся Ришелье. — Мы сажаем щенка на трон, он оформляет надлежащим образом наследство, спустя некоторое время мы заставляем переписать все имущество на кого-нибудь из нас, а дальше я предоставляю вам простор для фантазий — валяйте, прикидывайте, каким образом новоявленный король покинет этот свет.
— Меня смущает некоторая неопределенность, — сказал Сутерне. — Переписать имущество на кого-нибудь из нас… Нельзя ли уточнить, на кого именно имущество будет переписано?