В каюте он еще раз, будто оценивая, взглянул на своих новых знакомых. Хм, с виду обычные ребята. Что ж, остается надеяться, что им действительно можно доверять.
Майк сделал глубокий вдох, пытаясь немного успокоиться и собраться с мыслями. С чего начать? Может с кражи музейного экспоната? Или с того момента, как он нашел Била, лежащего в луже собственной крови? А может объяснить, как будущий палеонтолог вляпался в такое дерьмо? Но тогда в последнем случае ему пришлось бы рассказать и о Лин с ее не родившимся малышом. А выдавать чужой секрет, который ему доверили, он бы не стал и под дулом пистолета. Нет, это слишком личное! И он потянулся к карману, в котором лежал камень.
Майк вытащил из куртки ту самую крохотную шкатулку, которую таскал с собой почти все последнее время, и положил на стол. А затем, стыдясь своих мелко подрагивающих пальцев, снова спрятал руки в карманы.
– Во всем, что со мной произошло, виновата вот эта штука, – быстро проговорил он, испугавшись в какой-то момент, что у него не хватит решимости все рассказать.
На лицах ребят промелькнуло любопытство, но стоило только Майку откинуть крышку деревянного ящичка, как Кейт тотчас разочарованно выдохнула, а Джер в недоумении пожал плечами. И Майк отлично понимал их обоих. Наверняка, после той таинственности, которую он развел, его новые знакомые ожидали увидеть что-нибудь по меньшей мере экзотическое или, например, какую-нибудь сверхсекретную разработку, но не обычный камень. Кстати, этот проклятый булыжник снова изменился, и теперь по его поверхности ползла уже не одна, а несколько узких красновато-желтых трещин.
Майк аккуратно двумя пальцами подхватил камень и положил на ладонь. Ему показалось или он действительно стал на пару градусов теплее?
– Именно за ним и идет охота, – попытался пояснить он.
– Но почему?
Резонный вопрос! Если бы у него еще был на него ответ.
Кейт потянулась к камню, но Джер ее опередил, и теперь с еще большим недоумением крутил его в руках, наверняка, пытаясь понять то, над чем сам Майк ломал голову уже вторую неделю.
– Расскажи все, что знаешь, – наконец проговорил Джер.
Ну вот и пришел его черед признаваться, как перешел из разряда законопослушных граждан к преступникам.
– Я его украл, – коротко выдал он и словно замер всем существом в ожидании реакции ребят.
Однако на лицах обоих по-прежнему читался лишь легкий интерес, и Майк рискнул продолжить:
– Этот камень был выставлен в одном из музеев Земли, – а затем поспешно добавил: – И сейчас совсем неважно, почему я пошел на преступление. Главное, тот человек, которому я должен был отдать камень, оказался убит, а затем охота началась и за мной. На корабле сначала обыскали мою каюту, затем встретили в одном из коридоров и попытались отнять камень силой. Я не знаю, что именно их тогда спугнуло, но точно уверен: они ни за что не оставят попыток его забрать, а меня… – и горло Майк словно сжало тисками, – … а меня, боюсь, после этого уберут как ненужного свидетеля.
– Но постой, а если обратиться в службу безопасности корабля?! – воскликнула Кейт, напряженно обдумывая ситуацию.
– Нет, нельзя! Им явно кто-то помог, иначе бы меня не выследили так быстро. Поэтому я и не могу никому доверять.
– Интересно, и почему тогда ты все это рассказываешь нам? – прищурился Джер. – Или мы производим впечатление самых надежных и честных людей во всем Галактическом Союзе?
– Нет… то есть да… – на несколько секунд Майк замялся, но затем, быстро справившись с растерянностью, продолжил: – Я благодарен вам за то, что вы вчера не просто помогли, а, возможно, и спасли мою жизнь.
– Знаешь, глядя на то, как ты сегодня бодро шагаешь к кафе, я уже начал, было, в этом сомневаться, – хмыкнул Джер.
– Честно говоря, сам не понимаю, как и почему я так быстро оправился, – в еще большей растерянности проговорил Майк.
– Ладно, не стоит оправдываться за крепкий череп и ребра, – новый знакомый хлопнул его по плечу.
Ну и ну, а ведь ему действительно стало легче, словно этот разговор частично снял с его плеч этот страшный груз. Но особенно Майка поразило, что никто не стал порицать его за воровство. А ведь он украл камень из самых благородных побуждений, однако даже в этом случае он ведь не перестал быть преступником (по крайней мере, в собственных глазах).