– Тогда, что же нам делать? – выпалила Кейт в полной растерянности.
– Да есть тут одна идея, – почему-то неохотно заявил наемник.
И Джер сразу понял: предложение будет с каким-то подвохом, и, к сожалению, не ошибся.
– В нашем городе можно только в одном месте заработать много и быстро. Только… ведь рука об руку с победой всегда ходит поражение, – глубокомысленно произнес он. – Так что можно выиграть деньги, а можно и навсегда стать пациентом местных лекарей.
– Рассказывай, а там уж мы сами решим, как поступить, – не выдержал Джер.
– Единственная возможность заработать такую сумму – это бои на Арене. В Империи испокон веков существовали наемничьи кланы, которые соперничали между собой. Раньше их борьба была слишком кровопролитной и подтачивала силы государства. Вот тогда император, чтобы остановить это безумие, и отдал приказ о создании Арен. Теперь кланы могут выставлять на них своих воинов и бороться за право сильнейшего.
– Постой, все это конечно хорошо, но каким боком такая информация относится к нам, ведь мы не состоим ни в одном из кланов? – нахмурился Джер.
– В последнее время правила Арены немного изменились, и теперь каждый может участвовать в боях, но только в том случае, если пройдет несколько испытаний.
– Постой! То, что ты предлагаешь, – полное безумие! – неожиданно взорвалась Кейт. – Как можно сравнивать нас с обученными воинами?
– Эх, девочка, я знаю, что говорю. Поверь, твой друг со всем справиться.
– Но почему? Почему ты так в этом уверен?!
– Не забывай, я видел его в деле, – заметил Цзин-сун, – и у него есть все шансы получить и медальон, и нашивку воина, а затем заработать денег для вашего друга.
– Но…
– Хватит, Кейт! – коротко заметил Джер. – Если мы хотим поскорее увидеть Роба на свободе, значит должны рискнуть.
– Я понимаю, но ведь это так опасно.
– Да брось! – усмехнулся Джеральд, по-приятельски хлопая ее по плечу. – Это, наверняка, не хуже, чем прогуляться по нищим кварталам моего родного города.
Забота Кейт тронула его.
– Пойми, я должен попробовать ради Роба, – уже чуть мягче проговорил Джер, и она кивнула, принимая его решение.
Городская тюрьма
Роб
Ни сотрясения мозга, ни вывихов, ни переломов! Да у него не осталось даже синяков! Удивительно, но уже на следующий день после допроса Роб чувствовал себя вполне сносно, разве что страдал от какой-то общей разбитости, словно накануне немного перебрал алкоголя. А еще в нем неожиданно проснулся просто зверский аппетит, и он легко бы съел за обедом не только ту бурду, которой их тут кормили, но и попросил бы даже добавки.
Да, определенно после аварии в нем что-то изменилось на физическом уровне, но найти достаточно научное объяснение этому явлению Роб так и не смог, хотя и ломал голову над этой загадкой почти весь день.
Однако, когда после ужина они с Ченгом неожиданно обзавелись новым соседом по камере, внимание Робина переключилось уже на него Невысокий, юркий мужичок в засаленной рубашке. Он сразу не понравился здоровяку, и последний, развернувшись к стене, уже привычно захрапел. Хм, да и сам Роб как-то не спешил открывать душу первому встречному.
Слишком разговорчивый, слишком навязчивый, слишком раздражающий… За какой-то час он успел возмутиться порядкам, заведенными в Империи, рассказать в подробностях о своих отношениях с какой-то девицей, вспомнить всех своих родственников до пятого колена.
А Роб все из той же проклятой вежливости никак не решался его перебить, но в конце концов все-таки не выдержал. По примеру здоровяка он тоже прислонился к стене и, прижав колени к подбородку, попытался отгородиться и от этой камеры, и от чересчур надоедливого соседа. Он так его достал, что теперь Роб даже терялся в своих желаниях: то ли наконец нормально поесть, то ли придушить этого болтуна.
Он прикрыл глаза, пытаясь не думать ни о том, ни о другом. И стены камеры в его воображении словно растворились в воздухе, как и весь этот незнакомый пугающий мир. А из памяти наоборот всплыл образ его комнаты, но не той, из колледжа. Нет, она принадлежала ему, когда он еще жил в доме родителей. Как же он тогда ненавидели и этот старый, рассохшийся от времени шкаф, что скрипел, как ворчливый старик, и эти полустертые обои в мелкий цветочек, которые скорее подошли бы для какой-нибудь девчонки. Единственное, что ему здесь по-настоящему нравилось, плакат местной музыкальной рок-группы. Как же она тогда называлась? «Свободные тигры»… или, быть может, «волки»? Но теперь, сидя в грязной камере, он бы с радостью вернулся в родительский дом, даже несмотря на все его недостатки. Да, оказывается, все в этой жизни познается в сравнении.