В какой-то момент неверие ученого в нем отступило, и Майк мысленно обратился… да он и сам не знал к кому. Наверное, к каким-то мифическим высшим силам. Ему так хотелось остановить мучения Бет, и тело девушки вдруг выгнулось дугой и обмякло на кровати.
Майк в последней отчаянной надежде попытался отыскать пульс, но в ответ не раздалось ни одного удара. И стоило ему только это осознать, как его придавило лавиной удушающей боли. Все! Это конец! Он больше никогда не увидит ни ее распахнутых в удивлении глаз, ни улыбки, ни тени легкой грусти, когда она вспоминала о далеком доме. Да что тут говорить, со временем даже черты ее лица поблекнут в его памяти.
– Ну и чего так убиваться?
От голоса мальчишки Майк вздрогнул всем телом. Надо же, а он о нем совсем забыл.
– Ведешь себя хуже девчонки!
Нет, не слова, а скорее тон задели Майка, и он почувствовал, как в его душе заклокотала ярость.
– А тебе, смотрю, все равно! – не выдержал он.
Да если б ему то же самое сказал кто-нибудь более взрослый, он бы точно не сдержался, несмотря на свой прирожденный пацифизм. Но перед ним ведь ребенок, который, возможно, до конца не понимает, что такое смерть.
– Пойми, ее с нами больше нет, – попытался пояснить он.
– Да? И где же тогда она?
Майк тяжело вздохнул. В чем-то мальчишка прав, и ее тело все еще здесь, а вот душа… На небе? А может на этой планете не верят в рай и ад? Или после смерти вообще ничего нет? Да, какими бы темпами не продвигался научный прогресс, но в этом направлении все оставалось таким же неизведанным, как и много лет назад.
– Прости, я не знаю, куда после смерти уходит душа, – наконец словно выдавил он из себя.
– У нас в империи верят в перерождение, – неожиданно с какой-то затаенной горечью пояснил Юл-чи, но уже в следующую секунду к нему вновь вернулась язвительность: – Но можешь не волноваться, душе Бет в обозримом будущем это точно не грозит. Да, и я бы посоветовал тебе убрать эти мокрые тряпки с ее лица и шеи. А то, думаю, ей это точно не понравиться.
Майк устало покачал головой. Ну что за упрямство? Жаль, что он не психолог, иначе бы уже наверняка подобрал какой-нибудь научный термин такому полному отрицанию происходящего.
Впрочем, в словах Юл-чи все же есть доля истины. Компрессы Бет теперь больше не нужны. Он потянулся к ним, но затем на мгновение его рука замерла, и он снова взглянул в такие знакомые черты. Жар словно переводная картинка давно сошел с ее лица, и теперь на фоне бледной кожи особенно четко выделялись темные глаза и черная родинка у основания шеи, немного ниже которой едва заметно вздымалось одеяло… Последняя деталь возымела на него не меньший эффект, как если бы рядом взорвалась бомба.
Что? Бет дышит? Но он сам совсем недавно проверял пульс!
Майк протянул руку, и подрагивающими от волнения пальцами прикоснулся к ее шее. Холодная… но не ледяная.
Он совсем легко надавил на сонную артерию и почувствовал, как под тонкой кожей сердце перекачивает кровь. Немыслимо! Майк, ошалело хлопая глазами, плюхнулся на кровать.
– Ну наконец-то! А я уж думал, ты до последнего решил клеить из себя идиота, – как всегда не слишком вежливо высказался Юл-чи.
Но у Майка даже мысли не возникло обидеться на мальчишку. Ведь это именно найденыш оказался прав, а он сам, выходит, действительно твердолобый осел… или нет… здесь, кажется, принято говорить, тягловоз.
– Как думаешь, когда она очнется? – совсем тихо проговорил он, словно все еще боялся спугнуть удачу.
– Утром ты наверняка сможешь с ней даже поговорить.
И на этот раз Майк уже безоговорочно ему поверил.
Бет
Она словно плыла в огненной реке, чувствуя, как постепенно атом за атомом расплавляется ее тело, как сходит с ума от бесконечной мучительной боли ее рассудок, как пламя проникает в ее кровь и выжигает все на своем пути. Иногда ей даже казалось, что она слышит звук лопающихся сосудов, из которых выплескивается жидкий огонь.