Где-то совсем рядом раздался глухой стук и громкие ругательства стражников. Вот черт! И он все-таки открыл глаза.
Сразу за решетчатой дверью в камеру на полу растянулся какой-то человек. Отсюда Роб видел только грязную рубашку и спутанные темные волосы.
Вот бедняга! Наверное, у него в глазах помутилось от страха! И Роб моментально вспомнил, как он тоже шел на деревянных ногах на тот допрос к эйкуру.
Незнакомец пошевелился, а затем, вцепившись пальцами в решетку, стал медленно подниматься. На секунду сквозь спутанные засаленные волосы на Роба блеснули темные глаза, неожиданно заключенный едва заметно кивнул, а затем худая тонкая рука вдруг бросила что-то сквозь прутья решетки.
Хм, странно! На первый взгляд похоже на лоскут ткани. Но зачем незнакомец его бросил? Однако спросить что-то в присутствии стражников Роб конечно же не рискнул. Он едва дождался пока они за шиворот не оттащили этого странного типа и скрылись в коридоре. Ну наконец-то!
Роб быстро подошел к решетке. Так… и где же этот лоскут? Наверняка он имеет какое-то важное значение. Ведь не зря же заключенный так старательно разыграл перед стражниками такой спектакль. Роб пошарил рукой в соломе и увидел то, что искал, – крохотное светлое пятнышко, которое вызвало у него такую бурю эмоций и пару десятков вопросов. Правда, при ближайшем рассмотрении, это оказалась совсем не ткань, а крохотный бумажный квадратик. Интересно, и что на нем? Внутри у Роба все замерло от волнения и надежды: а может это послание от друзей?
Его подрагивающие пальцы потянулись к этому обрывку бумаги. Всего несколько иероглифов, но они заставили его сердце сделать сальто. Да! Сегодня ночью он все-таки сбежит с этой проклятой тюрьмы! Только нужно дождаться, когда городские часы пробьют три.
– Чего шумишь? – неожиданно прогудел за его спиной голос Ченга, и Роб очнулся.
«Что же делать? Сказать? Или не сказать?» – тут же забилось у него в голове. С одной стороны, Ченг уже давно не казался ему чужим, но, с другой, Робу так сильно хотелось выбраться отсюда, что он боялся невольно нарушить план, которые придумали его друзья.
– Да заключенного стражники снова на допрос поволокли, – внешне небрежно бросил он, быстро пряча бумажку.
Когда Роб повернулся к Ченгу, она уже лежала у него в кармане.
– Эка невидаль! – пробасил здоровяк.
Лежанка под ним заскрипела, и он перевернулся на другой бок. А через минут пять в камере вновь раздался его заливистый храп. Боже ты мой, да это же просто невыносимо! Ну вот как из такой мощной груди могут вырываться настолько разнообразные звуки? Такое впечатление, что внутри у Ченга играет целый оркестр. А самому Робу сейчас хоть бы немного вздремнуть, чтобы не изводить себя бесконечными мыслями. Но натянутые до предела нервы словно струны разве дадут это сделать?
За ужином он проглотил лишь несколько ложек, а вот Ченг его плохому аппетиту только обрадовался.
– Дык мне вот пузо набить всяко хочется, в тюрьме я или нет, – заявил он, придвигая к себе чужую миску.
Роб едва заметно вздохнул. Привык он уже к здоровяку! Даже жаль немного с ним расставаться. Только страх упустить шанс обрести долгожданную свободу оказался сильнее, и Роб снова промолчал, хотя в его сердце и зашевелилась в очередной раз чересчур беспокойная совесть.
После ужина тюрьма начала медленно затихать. Все реже слышались далекие разговоры, бряцанье оружия и перекрикивания стражников. Зато чуть громче засопел здоровяк и зашуршали в углу мыши. Ну это ничего, это он потерпит!
Чтобы не уснуть, Роб долго мерял шагами камеру, вспоминая названия известных ему рок-групп и популярных композиций. Но даже это ему в конце концов не помогло, и Роб устало плюхнулся в ворох соломы. Он только совсем немного посидит, но спать точно не будет…
Роб резко раскрыл глаза. Вот, кажется, еще мгновение назад он гулял по городскому парку, а уже в следующую секунду пялился в темноту, напряженно вслушиваясь в окружающие его звуки. Нет, ему точно не показалось, и в коридоре действительно что-то тихо звякнуло. А затем Роб увидел скользнувшую к решетке фигуру человека, и его сердце забилось также часто и сильно, как и молоток в руках у его отца. Только бы все получилось!