— Что ты, Мориц… Мы всего лишь подруги. Я люблю тебя и только тебя.
— А Юлиана — тебя и только тебя… У моей нареченной невесты пылкое сердце. Потому она — червовая дама, хоть цветом волос она шатенка, не блондинка, как подобает червовой масти.
— А я тогда кто же? Дама треф?
— Именно. Ты — крестная дама. И тебя, мон амур, как и всех нас, твоих друзей, ждет большое страдание, если ты не опомнишься.
— Опомнишься… Так говорит мне во снах тетка… Все кричит, сердится.
— И она права. Даже на том свете. Ты уже сделала немало ошибок и ступила на свой крестный путь.
— Но каких ошибок, милый? Ты говоришь об отставке Миниха?
— Миних был тузом в твоей колоде. Твоим трефовым тузом. Полководцем твоей судьбы. Вершины судьбы вы должны были занимать вместе. Но он упал с этой вершины. По твоей воле или капризу.
Линар ловко вынул из колоды трефового туза, положил перед Анной, а потом повернул карту рубашкой вверх.
Анна поморщилась.
— Миних предал бы меня… Он — вечный предатель. Бирон писал мне об этом из крепости.
— И ты поверила Бирону? Бирон был пиковым королем, и его звезда закатилась после смерти твоей тетки. Он оговорил Миниха из ненависти.
— Кто рядом с тобой, Анна? Или, вернее, кого ты оставила рядом? Одни валеты. В твоей колоде нет ни королей, ни тузов. А у Елизаветы они есть.
— Кто же? Этот ее лекарь, Лесток? Французский лицемер Шетарди? Быть может, этот ее малоросс-певчий? Тайный супруг, по слухам? Дочь Петра Великого замужем за церковным певчим… Какая нелепость!
— Ее главный туз — гвардия!
Линар положил перед Анной бубнового туза.
— Какие-то гвардейские сержанты да прапорщики? Никого из высших офицеров! — презрительно сказала правительница.
— Елизавете и не нужны высшие офицеры. Если придется, она сама поведет гвардейцев, и, поверь мне, они пойдут за ней охотнее, чем за своими полковыми командирами. А ты потеряла Миниха! Верни его, пока не поздно.
— Нет, — тихо, но твердо сказала Анна и сбросила трефового туза на пол.
Линар поднял карту, положил перед правительницей.
— Подумай, мон амур. Я — всего лишь валет. Твой трефовый валет. Конечно, лукавый, но верный. Однако этого мало.
— Ты говоришь, в моей колоде нет королей… Но какие же короли поддерживают Елизавету? — недоверчиво усмехнулась Анна Леопольдовна.
— Прежде всего христианнейший король Франции Людовик Пятнадцатый. Его червовое величество обладает большим сердцем и никак не может забыть, что Елизавету прочили ему в жены. Он стоит за спиной своего посла, Шетарди. А роковой пиковый король — это, скажем, посол Швеции Нолькен.
— Нолькен? Дочь Великого Петра примет помощь шведов?
— Она изрядно подурачит шведов и, может быть, даже примет от них деньги, но условий их не выполнит. Твоя двоюродная тетка — хитрая рыжая лиса!
— Но меня поддерживает Австрия! Императрица Мария-Терезия!
— Да, Мария-Терезия… Она же — венгерский король. Хитрый бубновый король. Никто не знает, что она решит и сделает завтра. Как и мой господин, саксонский курфюрст Август. Король треф, пославший к тебе трефового валета. Но оба они, как говорят у вас в России, темные лошадки…
— А Головкин? Остерман?..
— Остерман был пиковым валетом в царствование твоей тетки. Пиковым валетом при пиковом короле Бироне. Ныне время его прошло. Он — пустая карта! А твой Головкин… Да он попросту глуп, хоть и прочит тебя в императрицы. Даже в валеты не годится. Так, мелкая масть. Шестерка. Как и твой супруг, бедный Антон-Ульрих… Он, положим, девятка. Есть еще своекорыстный бубновый валет принц Людвиг-Эрнст. Но он, похоже, служит прусскому королю. Попробуй узнать, кому он пишет своей дипломатичекой цифирью…
— Я приставила к нему шпионов. И к дому Миниха. И к Елизавете. И к мужу…
— Надеюсь, не ко мне, мон амур?
— Ну что ты, Мориц!
— Почему бы и нет? У вас в России все следят за всеми… И как только вам не надоедает это занятие?
— А разве у вас в Саксонии не так?
— Саксония слишком мала, от такого количества шпиков она пошла бы на дно как перегруженная лодка…
— Послушай, Мориц, — не выдержала Анна, — Ты думаешь, я сама тасую колоду? Нет, дорогой, это Фортуна… Она играет всеми нами! Как она решит, так и будет.
— Я думал, христианке подобает говорить: Провидение Божье..
— Хорошо, милый. Провидение Божье…
— И ты не хочешь помочь ему и себе?
— Но как это сделать, милый?
— Очень просто, мон амур. Прежде всего, не оправляй меня в Дрезден. Я и здесь превосходно продам бриллианты Бирона, поверь мне. Да, себя я при этом не обижу, не хочу скрывать… Но назови любую сумму, которую ты хочешь за них выручить — и я обеспечу ее тебе при продаже!