Азиатский «ярмарочный город», живущий в ритме прибытия судов.
В Бендер-Аббасе, лучшей гавани напротив острова Ормуза, корабли, пришедшие из Индии, выгружают свои товары для Ирана и Леванта. Во времена Тавернье, после захвата Ормуза персами в 1622 г., город стал приютом для множества хороших пакгаузов и жилищ для купцов — восточных и европейских. Но жил он только три-четыре месяца в году, «в пору торговли», говорит Тавернье (а мы скажем — в период ярмарки). После чего ужасающе жаркий и нездоровый город с наступлением марта пустел, оставаясь и без торговли, и без жителей. И так — до возвращения кораблей в следующем декабре.
Фото издательства А. Колэн.
вые обряды. Каждые двенадцать лет, когда Юпитер вступал в созвездие Водолея, это небесное знамение влекло за собой безумный потоп паломничеств и сопутствовавших им ярмарок. И вспыхивали грозные эпидемии.
В Индонезии длительные скопления купцов, собиравшихся то там, то здесь в приморских городах или в их ближайших окрестностях благодаря международному мореплаванию, приобретали облик затянувшихся ярмарок.
На «Великой» Яве вплоть до того, как голландцы обосновались там по-настоящему с постройкой Батавии (1619 г.), и даже позднее, главным городом был Бантам514, на северном побережье у западной оконечности острова, лежавший посреди болот, зажатый в своих стенах из красного кирпича; на его укреплениях угрожающе стояли пушки, которыми, по правде говоря, никто не умел пользоваться. Внутри стен то был низкий безобразный город «размерами с Амстердам». От султанского дворца отходили три улицы, и площади, куда они выходили, кишели «импровизированными» торговцами и торговками, продавцами птицы, попугаев, рыбы, говядины, горячих сладких пирожков, арака (восточной водки), шелковых изделий, бархата, риса, драгоценных камней, золотой проволоки… Еще несколько шагов — и вот китайский квартал с его лавками, кирпичными домами и собственным рынком. К востоку от города, на Большой площади, с рассвета забитой мелкими торговцами, позднее собирались крупные негоцианты, страхователи судов, хозяева складов перца, «банкиры», ссужавшие деньги под залог судов, — [люди], сведущие в самых разных языках и деньгах; площадь, писал один путешественник, служит им биржей. Иностранные купцы, ежегодно задерживаемые в городе ожиданием муссона, принимали участие в бесконечной ярмарке, тянувшейся месяцами. Китайцы, уже давно появившиеся на Яве (и им суждено было еще долго там оставаться), играли в этом концерте важную роль. Один путешественник отмечает в 1595 г.: «Сие суть люди корыстные, ссужающие под ростовщический процент и приобретшие такую же репутацию, что и евреи в Европе. Они ходят по стране с весами в руке, скупают весь перец, какой найдут, и, взвесив часть его [заметьте эту деталь продажи по образцам], так что могут примерно судить о количестве [несомненно, следует читать — о весе], предлагают за него серебро оптом, смотря по надобности тех, кто продает перец. И таким вот способом они собирают столь большие его количества, что у них есть чем загрузить корабли из Китая, когда те приходят, продавая за 50 тыс. caixas [сапеков] то, что не стоило им и 12 тыс. Корабли эти, числом восемь или десять, имеющие по сорок пять — пятьдесят тонн [вместимости], приходят в Бантам в январе». Таким образом, у китайцев тоже была своя «левантинская торговля», и долгое время Китаю нечего было завидовать Европе в смысле торговли на дальние расстояния. Во времена Марко Поло Китай, как утверждают, потреблял в сто раз больше пряностей, чем далекая Европа515.
Заметьте, что именно до муссона, до прихода судов, китайцы (фактически постоянно здесь жившие комиссионеры) производили свои закупки во всех деревнях. Прибытие судов означало начало ярмарки. Фактически как раз это и характеризовало весь индонезийский ареал: продолжительные ярмарки, совпадающие с ритмом муссона. В Ачехе (Ачем) на Суматре Дэвис увидел в 1598 г. «три большие площади, где каждый день происходит ярмарка всех видов товаров»516. Вы скажете, что это лишь слова. Но в 1603 г. Франсуа Мартен из Сен-Мало, увидевший эти же картины, отличал большой рынок от рынков обычных, заполненных диковинными плодами, и описывал купцов, прибывших со всех концов Индийского океана, в их лавках — «всех одетых по-турецки», кои «пребывают в сказанном месте примерно шесть месяцев, дабы продать свои товары»517. Шесть месяцев, «по истечении коих прибывают другие купцы». То есть постоянная и возобновляющаяся ярмарка, лениво раскинувшаяся во времени и никогда не выглядевшая как стремительный всплеск ярмарок западных. Дампир, который пришел в Ачех в 1688 г., еще более точен: «Китайцы суть самые важные из всех купцов, что здесь торгуют; некоторые из них пребывают тут круглый год, но прочие приезжают лишь один раз ежегодно. Последние направляются сюда иногда в июне, с 10 или 12 парусниками, кои доставляют много риса и некоторые другие виды продовольствия… Они занимают все дома, один за другим, на краю города возле моря, и этот квартал именуют лагерем китайцев… С этим флотом прибывают многие ремесленники, как-то: плотники, столяры, художники, и как только они прибыли, они принимаются за работу и за изготовление сундуков, коробочек, шкафчиков и всякого рода мелких китайских поделок»518. Так на протяжении двух месяцев длится «ярмарка китайцев», куда отправляются все ради покупок или ради азартных игр. «По мере того как сбываются их товары, они занимают меньше места и снимают меньше домов… Чем более сокращается их торговля, тем более возрастает их игра».