Монсеньор, смею Вам сообщить, что в Северной Галлии, после того, как храбрые легионы боголюбивого цезаря Конста сокрушили мятежные войска местных племён, постепенно устанавливается закон и порядок, всё больше варваров принимает церковное причастие, и за последние два месяца в новой имперской провинции создано девять новых приходов. К сожалению, местные землепашцы и мастеровые, даже те, кто выказывает внешнюю покорность новому порядку, весьма неохотно выплачивают церковную десятину, и если бы не щедрость легионеров, добровольно делящихся своим скудным жалованьем и военной добычей, нам было бы не на что воздвигать новые храмы.
Однако за время, когда здесь царствовало варварство и беззаконие, богопротивная скверна не только укоренилась в этой земле, но и успела дать обильные всходы, которые нам придётся корчевать ещё многие годы. Трибуналы Священного Дознания работают денно и нощно, но едва ли скоро наступит то благословенное время, когда мы сможем сказать, что в Галлии не осталось еретиков, колдунов, ворожей, гадателей, язычников и прочих прислужников Нечистого. Что говорить об этих диких местах, когда даже в центральных провинциях империи до сих пор не все языческие капища преданы огню, а многие граждане, среди которых немало патрициев, продолжают поклоняться Громовержцу и его своре, пользуясь покровительством сановников самого высокого ранга.
Все мы, служители Божьи, выполняющие Всевышнюю волю на задворках империи, с нетерпением ждём вестей с Капитолия, когда цезарь и сенат утвердят буллу Святейшего Главы Высокого Конклава, требующую приравнять язычников к вольноотпущенникам. Тогда и здесь мы сможем привлекать к Церковному суду не только самых отпетых негодяев, одним своим существованием порочащих образ Божий, по коему он и создал нас, но и тех в ком скверна и порок затаились под личиной добродетели. Не удивлюсь, если выяснится, что многие местные прихожанки, утром смиренно стоящие у алтаря, ночами летают на помеле и целуют под хвост Нечистого, предаваясь самым омерзительным низменным страстям, смеясь втайне над служителями Господа. Не удивлюсь, если окажется, что большинство местных землепашцев, мастеровых и представителей местной знати, на словах признавших власть цезаря и Церкви, не перестали приносить жертвы идолам в сердце своём.
Почти год мы шли по следу одного из самых отъявленных мерзавцев, бросивших открытый вызов самому Господу, нагло именующего себя «старшиной цеха магов вольного города Монбар». Всякий раз ему удавалось скрыться в самый последний момент, как будто сам Отец Лжи предупреждал его о нашем приближении. Слава Всевышнему, 12-го дня месяца Бесподобного Октавия Бдительные Странники обнаружили его среди постояльцев таверны возле северных ворот Монбара. Оказывается, он даже не пытался скрываться по лесам и болотам, а пользовался гостеприимством таких же, как он, варваров, ни днём, ни ночью не расставаясь со своим мерзким ремеслом. Злоба его была настолько велика, что он был готов подвергать себя ежечасному риску, только б продолжать вредить нашим войскам, несущим в эти дикие края свет веры и просвещения. Несомненно, именно он навёл порчу, от коей две когорты 6-го легиона трое суток сидели на корточках в Блонском лесу, будучи не в силах облегчиться, именно он напустил мор на коней союзной карфагенской кавалерии.
Что поделаешь, для варваров нет ничего святого, и я как Глава Трибунала Священного Дознания был готов проявить к нему всю возможную снисходительность, если бы у меня была хоть малейшая возможность счесть, что он просто погряз в невежестве и суевериях, а значит, достоин лёгкой смерти через отсечение головы.
Монсеньор, Вам прекрасно известно, что я не терплю излишней жестокости, дабы не отвратить от истинной веры тех, кто просто некрепок сердцем, кого минутная слабость ввергла в искушение. Именно поэтому я настаивал и продолжаю настаивать, чтобы на землях, которые лишь недавно стали частью империи, не практиковались принародные пытки и публичные казни. Увы, этот нечестивец оказался настолько гнусен и упорен в своих заблуждениях, что его смерть была бы сигналом для местного отребья, что магия, исходящая от Нечистого, утратила силу, если Духи Пекла перестали покровительствовать своему самому верному слуге.
Я пребываю в абсолютной уверенности, что после его сожжения на центральной площади Сольё воздух стал чище во всей Северной Галлии.