Григорий снял старую промасленную спортивную шапку, вытер грязный лоб и покачал головой:
— А что если ничего не найдёте?
— Тогда вернёмся к расконсервации «Голиафа» в Большом Камне.
— Это что ещё такое?
— Огромные строительные краны. Целый строительный комплекс, спроектированный под супертанкеры. Так что в теории там можно построить что угодно, были бы ресурсы и станки. Будем развивать станкостроение, — подсказал Тимофей. — Но на той стройке нужно много квалифицированного народа. Хотелось бы начать с чего поменьше. Опыта поднабраться, так сказать.
— Да, и наша основная задача сегодня — это попасть на Большой Уссурийский, — добавила Ольха. — И дальше в провинцию Хэйлунцзян на территории Китая.
— Зачем? — спросил Григорий.
— Демон говорит, что видел там одно необычное здание. Нужно проверить.
— Здание говорите? Удивили вы меня. У нас тут тоже есть одно чарующее здание, — поразился глава акналва. — А ведь я ещё не докладывал!
— О чём? — тут же спросил адмирал.
— Да как сказать… давайте лучше — покажу! Вон в Еврейской Автономной области стоит. Вчера вечером прямо напротив моста появилось. Рядом с бывшей военной частью. Связисты там раньше стояли. Теперь и не знаем, возвращать ли мост или повременить? Боязно от таких зданий, знает ли. Обожглись мы уже с мостом. Теперь на воду дуем.
— Здание проявило агрессию? — уточнил Зиновий.
Адмирал заинтересовался историей с чёрным строением ещё в составе. А когда узнал детали химического анализа почвы, выставил в приоритет его изучение на обратном ходу.
— Нет. Но это лучше… всё-таки… самим увидеть, — ответил Григорий и неожиданно предложил. — Полетели! Покажу. Мы тут как раз один вертолёт подчинили. Есть немного топлива. Обзор будет превосходный.
— По-моему нам пора разделиться, — заметил Тимофей. — У нас слишком много задач. А нам теперь хватает людей и техники, чтобы выполнять их более эффективно.
— Я думал об этом, но сделаем мы это не ранее, чем поймём, с чем или кем имеем дело на том берегу, — ответил Зиновий за всех. — Собираем ударную группу и летим в гости к незнакомцам. И… — он посмотрел на Ольху и молчаливую Ленку. — Никаких детей и волков в вертолёте.
— Волков? — удивился Григорий, поперхнувшись.
Дети его не удивляли. С Андрейкой он уже был знаком не понаслышке. А вот возить зверей пока был не готов…
Старый, весь в ржавчине вместо прошлой расцветки-камуфляжа, Ми-8П нехотя раскрутил лопасти. Но, вопреки опасениям, довольно бодро поднялся в небо. Пассажирский вертолёт на двадцать восемь мест давал немало простора в кабине. Но некоторые кресла сегодня всё равно отсутствовали, чтобы людям в красных экзоскелетах было комфортнее стоять плечом к плечу.
Часть пассажиров умостилась на креслах, пристегнув ремни безопасности, часть стояла, придерживаясь за кабину у иллюминаторов и больше доверяла сервомоторам.
Зиновий прислушался. Аппарат гудел так, что оглушал, вибрировало всё вокруг. Обилие звуков не давало определить есть ли среди них посторонние. Но походило на то, что вертолёту с более чем полувековой историей, было всё равно, сколько стоять в ангаре законсервированным. Стоило лишь перебрать двигатель, смазать лопасти маслом в местах креплений и зарядить аккумуляторы, попутно заменив десятки метров проводки, и он вновь был готов покорять небо.
— Спокойнее, — заверил всех Григорий. — Надежнее аппаратов не было в Советском союзе. Понимаю, для вас это как будто прошлая эпоха. Но у меня до сих пор «командирские» часы ходят. Хвала автоподводу!
Ребята переглянулись в салоне.
Всего в группу прорыва Зиновий отобрал лишь восемь человек, включая самого Григория и начальника безопасности. Так получилось, что в прошлом отрезке жизни Григорий был пилотом.
Даже Семёныч не собирался уточнять — самолета или вертолёта? Если человек в седом возрасте брался за штурвал, то явно знал, что делал.
И вот глава Хабаровска умело вёл вертолёт через Амур, честно признавшись, что ранее он работал в Малом Аэропорту, обслуживая нужды МЧС. Путь от отставного пилота и старшего по двору хрущёвки в первые дни пост апокалипсиса до нового мэра города его был длиной в шестнадцать лет. Знавал он и Карлова, который, как оказалось, немало пожил в их анклаве и многое довёл до ума.
За шестнадцать лет борьбы с обстоятельствами Григорий сплотил вокруг себя людей, пережил казарменные порядки военной диктатуры, бандитские разборки, рейды роботов, секты фанатиков всех новых вер и заодно пресёк попытки оголодавших людей перейти к каннибализму в самую долгую Зиму разумного человечества.