— Вот это барда-а-ак, — протянула Ведьма, растягивая раздувшиеся сосиской мёртвые губы. — Всё же, надеюсь, у мумий есть какие-то преимущества перед скелетонами, раз они выше уровнем.
— Какие ещё преимущества? — пробурчал напарник.
— Вот, например, у меня грудь появилась, — Ведьма решила пошутить, но, тут же пожалев об этом, добавила. — Вот только молчи, языкастый мой, хорошо? Ты даже не представляешь, как странно выглядит ехидствующий мертвяк!
— А ты себя то видела? — заржал в ответ Зевс. — Грудь появилась, не спорю, вот только лучше её не трогать, а то отвалится. Раньше люди себе грудь увеличивали искусственным путём, но она хотя бы держалась.
— За-мол-чи!
— Но я ведь беспокоюсь за тебя. За целостность организма, так сказать.
Ведьма только отмахнулась.
На новом уровне они с напарником и ещё несколькими сотнями игроков очнулись на ногах, стоя как проснувшиеся утром слоны, которые, как известно, могут спать стоя.
Теперь выжившие подростки выступали в новом для них амплуа — они выглядели как трупы и, более того, являлись трупами, в самом подлинном смысле слова. И внешне, и внутренне. Игроки походили на «свежих», то есть недавно раскопанных мертвецов, добытых из саркофагов.
Слово «свежих», впрочем, тут не вполне подходило. Мумии были матёрыми, слежавшимися, явно старыми, наполовину разложившимися, уже сухими. С комьями земли, что говорило об относительно недавнем прощании их голов и задов с глиной, гробницей или кладбищенским черноземом.
Радовало в такой ситуации только одно — полное отсутствие запаха разложения, который либо выдохся в связи с сухостью и мумификацией, либо был не предусмотрен по эстетическим соображениям. И оба этому были только рады, так как ещё трупного амбре не хватало до кучи.
Все уже немного привыкли к необычным прыжкам или переходам Игр Смерти с уровня на уровень. Ни в какой другой симуляции подобного не было и быть не могло. Стандартный игровой переход сопровождался обычно перезагрузкой и кратковременным выходом из состояния анабиоза внутри капсулы в игровом Дворце.
Это значило, что после каждого пройденного уровня Игрок как бы снова становился человеком, возвращался в родное тело, приходил в себя и мог принять решение — продолжать Игру или отложить её до другого случая.
В случае Игр Смерти ничего подобного не происходило, все переносы осуществлялись автоматически, без участия воли Игроков. В то же время, сами переносы были стремительными и почти мгновенными. Они не сопровождались ни вводными роликами, ни объяснениями, ни статистикой, ни выбором оружия.
Всё это было странно, но Игрокам, дошедшим до четвёртого уровня, было, как казалось Зевсу, уже наплевать.
Чему удивляться? Боль и смерть как настоящие, отсутствие плавных переходов между уровнями не давало скучать, отсутствие миссий и задач вообще сбивало с толку. Странная постановка игровых партий, сведённая исключительно к выживанию, являлись чем-то необычайным и потому — необычайно притягательным, несмотря на весь ужас и страх, охватывающий игроков на каждом из этапов.
Как и всякий опытный игрок, при появлении на новой игровой площадке, да ещё в новом игровом теле, Зевс сконцентрировался на анализе своих новых возможностей. Возможности мумий показались ему более чем необычными. Тело его было рослым, сильным, двигалось медленно и неуклюже, но, возможно, медлительность компенсировалась силой.
Мумии, будучи на уровень выше всадников-скелетов по классу, были просто обязаны оказаться «круче» в боевом смысле. Внешне это, однако, это никак не проявлялось. Зевс мог видеть свои внутренности сквозь ребра, что, безусловно, не прибавляло уверенности в боевых качествах дохлых воинов.
«Интересно, зачем так натурально всё воспроизводить? — спросил он сам себя. — Мы ведь не неотразимые рыцари без страха и упрёка — трупы всё-таки! Разработчики сами-то тестили эти тела? И каково им было щупать собственные позвонки сквозь рваное пузо?».
Возможно, кроме недюжинной физической силы, мумии обладали относительной неуязвимостью (в том числе к магии), абсолютной неутомимостью и — тут уж сам бог велел — нечувствительностью к боли. Бродячие трупаки не жарило солнце, они не разваливались прахом под его лучами даже в полдень.
Проанализировав ситуацию, Зевс отметил из минусов только отвратительное состояние тела и заторможенность движений. Куски плоти сыпались с него и с боевой подруги, как запчасти со старого автомобиля. А от одежды — вернее, от бинтов — оставались почти одни воспоминания. О доспехах, естественно, даже не следовало мечтать.