— Не надо, Макс, — жестко отрезала я, — Ничего не говори. Просто оставь меня в покое и никогда больше не лезь в мою жизнь.
Встав, я подобрала с пола свою сумку, которую только что заметила и направилась к двери. У выхода я на миг замерла, последний раз глядя на двух парней, которые были мне так дороги. Которых я решила оставить в прошлой жизни.
Глубоко вздохнув, я шагнула за порог. Выбежав из дома, я вызвала такси. Сейчас в душе была были крохи гордости, я смогла. Смогла внести ясность в отношениях с Русланом, пусть жестоко, но предельно точно объяснив ему что к чему. А главное, смогла поставить точку в отношениях с Максом.
Вроде бы нужно гордиться, в кое-то веки, я сделала все правильно. Подумала о себе, а не о том, что и кто скажет. Но почему же так больно?
Машина неспешно ехала по улицам города, а я прислонившись лбом к стеклу разрыдалась, горько как никогда. Последнее время я слишком много и часто лью слезы. Размазня, не иначе. Пора с этим кончать. Нужно начинать новую жизнь, где не будет ни Макса, ни Руслана, ни слава Богу Ильи. К сожалению, придется распрощаться и с Томой и Димкой, которые стали мне так дороги. Но иначе я не могу.
Свой первый шаг в новую жизнь, я решила сделать на следующий же день. Мне было плевать, что на скуле красуется след от удара Ильи, и после бессонной ночи я напоминаю пугало, при помощи тонального крема привела себя в порядок, на сколько это возможно и отправилась в деканат. Пусть я и знала, что моя просьба неожиданная, и объяснить током эту необходимость не могу, но все же я испытывала почти отчаяние, когда получила отказ на свою просьбу учится заочно.
Правда спустя два дня, меня вызвали в тот же деканат, где дали добро учиться на расстоянии. Сразу после этого, я забронировала билет до Краснодара. Отец был ошарашен новостью о моем возвращении, и я кожей ощущала, как сильно ему хочется устроить допрос с пристрастием. Но видимо мой убитый голос, заставил его оставить все при себе, за что я ему благодарна. Последним пунктом было оповестить хозяина квартиры, о том, что я съезжаю, и с этим я тоже благополучно справилась.
И вот я стою в Шереметьево, ожидая когда объявят посадку на мой рейс. Со стороны мое поведение, наверное выглядит трусливым бегством. Да что там, это оно и есть, но мне все равно. Я просто знаю, что не выдержу больше если останусь в этом городе. Так или иначе, мне придется постоянно встречать людей, которые мне были дороги, и которых я хочу забыть. Оставить в прошлом все хорошее и плохое связанное с ними, и начать жить с чистого листа. Да, мне придется приезжать на сессии, но есть шанс, что мне повезет и я не встречу никого из них.
Механический голос объявляет посадку, и поднявшись по трапу, я устраиваюсь в кресле. Разогнавшись, самолет начинает взлет и я скольжу взглядом по городу, где пережила столько всего. Прощай Руслан, прощай Макс, прощайте Тома и Дима. Я лечу домой, в новую жизнь, которой надеюсь мне удастся сказать «здравствуй» в ближайшее время.
Понять и принять (бонус-глава от лица Макса)
Максим, вы обедать будете? — ровным голосом спросила меня Лариса, моя экономка.
Эта женщина работает в этом доме, уже черт знает сколько времени. Она тут была даже в годы, когда была жива мать. Можно сказать я рос на ее глазах, и поэтому обращение на «вы», это долбанная субординация, сильно коробили меня. Но отец похоже, хорошо ее выдрессировал. За долгое время мне лишь удалось добиться, чтобы она называла меня по имени, без всякого отчества. Вот только «выкать» отучить женщину не получалось.
— Да, — улыбнулся я, — Спасибо.
Устроившись на диване в гостиной, я пустым взглядом уставился на огонь в камине. Пусто, слишком пусто и тихо в доме. Такое ощущение, что без Вики этот дом осиротел. Будто девушка забрала с собой весь свет и звуки из этого здания.
Вика… В груди что-то больно кольнуло, когда ее имя всплыло в голове. Эта девчонка крепко забралась мне в голову и совершенно не желала от туда уходить.
Как вообще такое произошло? Когда я успел к ней так привязаться? На кой-черт я вообще согласился на эту авантюру, да что там согласился, я затеял ее! И вот уже сколько времени не могу найти себе места. С того самого вечера, как девушка ушла, подслушав мой разговор с отцом.
Отец. Слишком громкое слово для этого человека. Если бы не удивительная внешняя схожесть, я бы наверное решил, что мама нагуляла меня. Этим же можно было бы объяснить его скотское отношение к единственному сыну. Вот только внешне мы были слишком похожи, почти точные копии друг друга. И это лишало надежды на отсутствие родства. Не раз я задавался вопросом, как так вышло, что мы настолько разные? Наши взгляды и мнения всегда расходились во всем, даже в мелочах. Не было никакой родственной связи или чувств между нами. Во всяком случае, я их не замечал. И если при жизни мамы, отец меня просто не особо замечал, то после ее смерти стал не просто чужим, а враждебно настроенным индивидом. Впрочем, это у нас взаимно. Когда я стал взрослым, он часто ставил мне палки в колеса, и лишь когда ему было что-то нужно, начинал играть «папочку». Вот и сейчас он опять решил примерять на себя роль отца, в очередной раз испортив мне жизнь.
Как бы мне того не хотелось, но винить его во всем не получалось. В конце-концов, не он, а я сказал те жестокие и оскорбительные слова про девушку. Конечно же я не думал, что она их услышит, но она слышала. И реакция не заставила себя долго ждать. Она ушла. А перед этим, сделала все, чтобы больнее ударить в ответ.
И к собственному стыду вынужден признать, у нее это получилось. Я был в ярости. Впервые в жизни, мне так сильно хотелось ударить девушку. И лишь тренированная выдержка позволила сдержаться, чему я безусловно рад. Вика целеноправлено говорила мне гадости, задевая за живое. И лишь остыв, я осознал, что по сути, девушка лишь вернула мне мои же слова, которые слышала под дверью кабинета, лишь немного вывернув и приукрасив их.
Тогда же мне пришлось задуматься, сколько правды в этих самых словах, которые я сказал отцу лишь бы он отвязался? Да-да, в тот вечер, он меня так достал, что я был готов сказать почти все что угодно, лишь бы поскорее окончить нашу «приятную» беседу и свалить восвояси.
Чем больше я размышлял, тем больше попадал в тупик. Да, наша помолвка действительно была фикцией и я не собирался жениться, во всяком случае сейчас. С полной искренностью я сознался, что с Викой мне хорошо, но девочка для удовлетворения потребностей… Нет, это точно не про нее. Для этих недалеких целей найти девицу было весьма просто. Взять ту же Свету, ей подобная формулировка подходила довольно точно, но Вика…
С ней было слишком хорошо, неописуемо, незабываемо. Все мое существо тянулось к ней. Хотелось проводить с ней время, узнавать ее, разговаривать. С Викой даже молчать и просто бродить по засыпанным снегом улицам было приятно. А уж секс… Блядь, даже сейчас, вспоминая наши жаркие слияния, я ощутил неуместное возбуждение.
Она ушла, и когда я гнев улегся и пришла более трезвая оценка ситуации, я не мог отделаться от чувства вины. Я обидел ее, можно сказать унизил. Не раз порывался я позвонить, а то и придти к ней, извиниться. А дальше что? Я не был готов к обещаниям, и мне было откровенно не по себе, даже страшно, от того воздействия, которое оказывала на меня Вика. И я решил оставить ее в покое. Так будет лучше — убеждал я себя. Лучше, для нас обоих. Она забудет мня как страшный сон, а я вернусь к привычной жизни.