По первичному рабочему замыслу: это очередная фантасмагория, одна из тех, которых еще будет и будет. Кто когда-то отыщет отдельные рассказы раннего периода с той же фабулой, пусть вспомнит, что и великий Бальзак переписывал свою повесть Гобсек трижды! Новый взгляд на новые и старые, прожитые во времени тексты. Но не только. Историю Володьки Гудимова я просто до времени упускал.
- А напрасно, - обратился ко мне марсианский посланник Нган. И при этом завел свое уже давно мне привычное: а ты помнишь? Да как же мне не помнить это ощущение выпитой на автогаражном воздухе чачи? Курилка у диспетчерской состояла из вкопанного просто в землю иридиево-цинкового подколесного обода опорного колеса от транспортно-грузового полумонакока корпусного МИ шестого и двух опрятных г-образным образом приставленных к нему лавочек.
Вкопан этот обод был у самой автомобильной диспетчерской, куда водители обычно приходили ругаться. Как старший диспетчер, я требовал от них цифры пройденного за прошлые сутки километража и суммарного расхода топлива. Но никто из водителей не был самоубийцей, и обе эти цифры по каждой машине приходилось всегда высасывать просто из пальцев.
Младший научный работник, он же автомобильный диспетчер, он же рядовой боец Володька Гудимов в свои неполные двадцать семь, старше возрастом в рядовые не брали, гениально и просто предложил поступать иначе. С той поры по утрам мы просто приходили на заправку и в лоб спрашивали у хитроватого таджика-гэсеэмщика то ли Нусиба, то ли Нишана, - ох, уж эти среднеазийские имена во многоплеменном совке, - и тот уже тогда по своей гражданской привычке просто рисовал требуемую цифирь на ладони.
Мы ее и списывали на число участвовавших в производственном автопробеге бортов, обычно Уралов 375-Д и ЗИС-150. Когда реальный суммарные производственный километрах и затратная цифирь по топливу не срастались, мы разницу отправляли на простойные моточасы, хотя и получалось, что блистательная автоколонна в поездках за гравием на речушку Быстрицу похоже больше стояла, чем двигалась.
Когда же в штабе армии это дошло до ушлых снабженцев, многие из которых были уже в генеральских лампасах, - и Володька, и я были уже на дембеле. Да и бензин нам доставался обычно того еще качества. Например, для ЗИС-150 требовался А-семьдесят второй, а его на складах уже не было. Он был украден армейским начальством вчистую. Зато были колоссальные барыжные послевоенные остатки А-шестьдесят шестого и такой-сякой семьдесят шестой, которой уже не был в дефиците, новейшие ВАЗы армейского и полкового начальства жрали уже только Аи-девяносто третий, в котором лично я только раз в неделе стирал армейскую гимнастерку.
Впрочем, с меня хватило и одного снабженца-иудейца, одной со мной веры и нации майора Клигмана. У него была зелененькая старенькая Победа, которую он в наглежь заправлял у меня на бензоколонке, ежедневно на впрок по литров 15-20. За это я получал от него одно очередное полусгнившее садовое яблоко и очередное обещание познакомить меня, залетного киевского пурица, с его несравненной дочерью Дорой. А шейнер дохтуре Дорочка – это, скажу вам, нечто! Если вы только не видели дирижабль.
Так вот я дирижабль тоже не видел, а дочурку Дорочку – девицу на полный четвертак лет в свои еще неокрыленные армейские двадцать увидал только однажды. После чего крепко задумался, а что же мне делать с добрым десятком малосъедобных не наливных яблочек. И я их просто стал складывать на полке перед ручным бензонасосом – туда-сюда ручкою – литр, всем на зависть. Пока их снова случайно не увидал по милейшему несносный майор Клигман, и тут же принялся эти яблочки жрать – одно за другим, причитая, что ему достанется рачительный зятек, при этом мощно сплевывая себе под ноги прогнившие места этих тех еще фруктов. Я был в замешательстве. Этим и воспользовался коварный Нишан и вкачал в бензобак Победы майора смесь 66-го и 76-го бензина! Победа грязно задымилась и заглохла на месте. Три дня затем Нишан на прицепе возил ее по гаражу и столько же отмывал прикопченные застучавшие пальцы. Вот это была победа! Нишана назначили главным ГэСээМ-щиком, а меня перевели в автомобильные диспетчера, выписывать путевки и списывать понарядно бензин.
В пору, когда уже пройдены все прежде мыслимые интродукции и завязки, время подойти самоценной полиформатной развязке. Воистину, мир Дервиша давно напрягся в преддверии самых невероятных чудачеств. Ибо жизнь соткана из чудес, которые неизвестно откуда внезапно проистекают и материализуются в нашей непростой и многотрудной Реальности. Откуда и зачем мы входим в нее? И чем она блажит и струнит нас, несоосная наша карма судьбы? Откуда, в конечном счете, уже взялся и постоянно берётся весь этот Бедлам, в смысле полный дурдом на наши неглупые, но вечно бестолковые головы? И куда нам, в общем-то, деться со своими непростыми Поступками. Ведь до сих пор, как только утверждали отпетые до нельзя романтики, все воды впадают в Стикс. Однако, позвольте возразить: даже при входе в эту достаточно пришлепнутую Реальность у Человечества напрочь отбирают сны.