- Сегодня, старик, потребуется твой вкус! – весело затороторил Алекс. У Вальдемара дилемма: Щербицкий потребовал в колонны Первого мая молодых тружениц, поскольку после Чернобыльской аварии женских лиц в колоннах поубавилось, а это не есть хорошо с точки зрения мудрого партийного руководства. Одним словом, жду у себя сразу после работы. В полседьмого вечера. Не опаздывай! Кстати, познакомлю тебя с интереснейшим человеком. Он старлей юстиции – районный прокурор.
- Хоть не прокуратор всей Иудеи. И то хорошо, - тут же сьюморил Родман.
- Не спеши с выводами, Вениамин, Вольдемар имеет достаточно полномочий. Но об этом потом.
День шёл по своим вечным канонам. Приходили и уходили заказчики из Хлебопродуктов: считать рецепты ситного украинского по запасам муки, соли и солода, затем пожаловали две враждующие фирмочки из КПИ: сидели в одном здании и на одном этаже, но в разных концах коридора, хоть и работали над одним и тем же НИР, но от разных ведомств. Затем забегал начальник планового отдела – стареющий сын репрессированного по делу о безродных космополитах еврейского детского писателя.
Затем зашли степенные электронщики и проговорили о часах ночной профилактики, затем пошла вереница аспирантов из солнечной Молдавии, Эфиопии, Грузии, Занзибара, Армении и Азербайджана. Армяне не дружили с эфиопами на почве бытовой, поскольку при единой ортодоксии христианства по-разному понимали проблемы уборки общих общественных мест, а у молдаван с азербайджанцами был один общий научный руководитель, и время от времени они просчитывали совместные блоки в едином алгоритме какого-то сверхсекретного АСУ, последствия которого однажды ощутила на себе реально ни в чем не повинная перед асушниками украинская столица.
Кто-то упустил всего четыре нуля, и целый год в Киеве ощущался острый дефицит зубных щеточек, отчего на впредь был введен некий блок логической проверки на соответствие значащих нулей некой абстрактно-допустимой товарной массе. Шесть часов вечера подкрались внезапно. Тридцатое апреля выпадало на субботу. А в воскресенье весь диспетчерский отдел должен был стоять напротив правительственных трибун у Горсовета в качестве линейных караульных, разделяющих колоны районов.
Звонок в холеные двери семьи уважаемых киевских адвокатов на Круглоакадемической централе был мелодичен. За дверью неторопливо щелкнул выключатель в прохожей. Вениамин вошел с вежливым приветствием.
- Это ко мне, - коротко бросил Алекс матери после столь же короткого приветствия Родмана. Парни прошли в комнату, где их уже поджидал веснушчатый рыжеволосый крепыш. Вольдемар, мягко представился тридцатидвухлетний мужичок, но как-то сразу перешёл к делу.
- Ты, говорят, писатель, а тут у меня деликатное дельце. Поручено отобрать в колонны несколько контрольных мордашек, первого мая они пройдут в колоннах при подписке о невыезде, а второго – кого опять отправим в СИЗО, а кого и отпустим.
- А кто они, если не секрет?
- Да что за секрет? Подследственные, совершившие административные нарушения. Одним словом, блядво всякое-якое. Вот альбом. Посмотри, пока будем пить кофе. У меня нет секретов от Алекса, а на сей раз и от тебя. Поскольку ты полезен, и твоя польза зачтется.
Родман поежился. Что-то в болтовне этого говоруна Венечку неприятно насторожило. Но всё же альбом он взял. Перед глазами замелькали лица тружениц городских уличных подворотен: алкоголичек, венеричек, миньетчиц, попрошаек и даже валютных проституток – путан. Последние всех более были ухожены. Но последняя страничка этого фотодосье просто поразила Венечку. На ней была отснята развеселая группка четырех отчаянных модниц, о которых писали в киевской прессе. На Красном советском знамени были брошены лейбами вверх американские джинсы.
- Начни с этих, - с тихой подковыркой предложил Родман.
- А что, - не удивился Вольдемар. - Этим сучкам уже по полной впарили за Левобережный гамбит: выгнали из комсомола и вузов. Это там они прямо на стройке гостиницы у станции метро Левобережка умудрились скупиться джинсой за этот фотоснимок. Их взяли сразу, после публикации фотки в Вашингтон пост, но вонь вышла не в нашу пользу. За них встали горой три западных президента. Они-то, дурочки, и не знают о том. Выпустим, и тут же пешедралом отправим на демонстрацию под красные знамена Ильича.