ма уже различал внутри него клетки. Тима посмотрел в уменьшитель. "Наверное, это ряска, - подумал он. - На конце корня тяжелый колпачок. Ну да, он служит как бы якорем. уравновешивает плавающее растеньице. Корень висит в воде, а на ней лежат зеленые кружки". Тима поднял голову, чтобы осветить воду над собой, но фонарь горел тускло, а через минуту и вовсе погас. - Что такое? - с беспокойством сказал Тима вслух. - Вот новости! Испортился фонарь, потух!.. Катя! - снова закричал Тима. - У меня погас фонарь! Катя, отзовись! Что случилось? Я просто теряю голову! Но в наушниках царила полная тишина. Даже не слышно было обычного легкого потрескивания. Холодный пот выступил на лбу Тимы Он машинально хотел отереть его рукой, но наткнулся на шлем. Кругом царила молчаливая, жуткая темнота. Поблизости не было ни одной инфузории. Они проплывали в отдалении. Тимина парамеция двигалась вяло и, наконец совсем остановилась. Тима решил, что по ошибке, в растерянности, он усыпил ее не частично, а всю, и стал дожидаться, когда она очнется. Но время шло, а парамеция оставалась неподвижной. Не зная, что и думать - может быть, вышел из строя и лучемёт, - Тима вылез из своей уже ставшей негодной "подводной лодки" и поплыл по направлению к стайке инфузорий, резвившихся неподалеку. Еще издали он решил проверить свой лучемёт и послал "лучи сна" на одну из парамеций - та мгновенно замерла на месте. Ух!.. Значит, лучемёт в исправности. И то хорошо. Тима завладел новой парамецией, более крупной, чем прежняя. Он спешил наверстать потерянное время и радовался, что новая; живая "подводная лодка" более подвижна, чем прежняя. Она резво несла своего пассажира. Время от времени Тима звал Катю, но та не отвечала. Где она? Что с ней? Тревога Тимы нарастала... В это время Катя приближалась ко дну. Она чувствовала себя одинокой и беспомощной. Радио молчало. Фонарь по неизвестной причине у нее потух. Она несколько раз нажимала кнопку, но это не помогало. Она звала Тиму, кричала, плакала... Было от чего прийти в отчаяние. Может быть, в первый раз с момента катастрофы она с такой беспощадной ясностью осознала свое безвыходное положение. Разумеется, в первый момент, когда Тима сказал ей, что лист клена унесло ветром в пруд, она очень перепугалась. Но потом успокоилась. С ней рядом надежный друг, она чувствовала в нем опору. Вдвоем не так страшно. Все-таки у них было радио, их защищало отличное снаряжение, они были вооружены лучемётом. Сейчас Катя - крошечное, слабое существо - оказалась одна. Радиосвязь была потеряна. Лучемёт остался у Тимы. Ей предстояло один на один бороться с чудовищами, находясь в глубине, без всякой надежды на то, что ей удастся хотя бы подняться на поверхность пруда! Теперь для нее "порт Белой нимфеи" стал так же недосягаем, как и лаборатория с ее черной плитой. Что ждет ее в дальнейшем? Об этом Катя старалась даже не думать. Все помыслы свои она сосредоточила на том, чтобы каким-либо путем найти Тиму. - Нет, нет, мы еще поборемся! - сквозь стиснутые зубы твердила она. - Так скоро я не сдамся. Не воображайте! - Последние слова относились к снующим вокруг нее таинственным существам. Она колебалась, не знала, как ей сейчас лучше поступить: покинуть безжизненную парамецию или не трогаться с места? Катя боялась, что вместе с парамецией ее проглотит какой-либо хищник, но ей смутно вспоминалось, что туфельками лакомятся мальки, а здесь, в глубине, она их не видела и потому решила остаться в туфельке. Глаза постепенно привыкали к темноте. И Катя различала силуэты животных, плавающих, ныряющих и даже ввинчивающихся в воду при помощи странных длинных жгутов. Вдруг ее внимание привлекла одна довольно крупная туфелька. Она удивила ее не величиной, а своими размеренными движениями. Совсем иначе плавали другие ее собратья. А эта шла так, будто чья-то невидимая рука направляла ее сознательно. И тут Катю осенило: вот, наверное, "подводная лодка" Тимы. Как она сразу не поняла! - Тима. Тима, я здесь! - радостно закричала Катя. - Плыви скорей ко мне! Тиминого голоса Катя не слышала, но зато ясно видела, что крупная парамеция приближается к ней, Катя высунулась из своей туфельки. Она кричала, махала руками, всячески пытаясь обратить на себя внимание. Чем больше она всматривалась в плывущую к ней парамецию, тем яснее различала внутри нее силуэт Тимы, Но Тима по-прежнему не откликался. Катя надеялась, что он ее скоро все-таки заметит - ведь он идет прямо на нее. Но внезапно Тима сделал крюк в сторону!.. Он ее не видит, нет, не видит! Катя продолжала кричать, звать, умолять вернуться. Напрасно - Тима уплывал все дальше и дальше от нее. Вдруг Катя увидела, что откуда-то вывернулось нечто веретенообразное, ввинчиваясь в воду своим длинным жгутом, образуя водоворот. Катя в ужасе смотрела на чудовище. Она громко вскрикнула, закрыла шлем руками и, не удержавшись, выскользнула при этом из своей парамеции. Сразу же ее закружило в водовороте. Она не пыталась бороться и покорно закрыла глаза. Но через некоторое время, к удивлению своему, она почувствовала, что вода успокоилась. Тогда она с опаской открыла глаза. Чудовище скрылось из виду, не было парамеции, которая несла ее. Катя медленно-медленно погружалась на дно. Вдруг кто-то толкнул ее. Еще раз. Еще... Тут Катя увидела рядом с собой какое-то существо. Тело у него было вытянутое, цвет его показался Кате розоватым. "Как поросенок", - мелькнуло у нее в голове. Вот еще такое же существо. Пять... десять... пятнадцать!.. Целое стадо! Оно делалось все многочисленнее. "Поросята" проворно двигались, словно работали невидимыми плавниками. Они стекались отовсюду, окружали Катю тесным кольцом, касаясь ее, толкая то в бок, то в ноги, то в голову. Катя выхватила нож. Она пыталась защищаться. Она размахивала своим оружием, стремясь отогнать от себя назойливых "поросят". Но те, вместо того чтобы увертываться от ножа, напротив - стремились к нему, храбро идя навстречу ударам, которые на них так и сыпались. Их как будто привлекала не сама Катя, а именно нож в ее руке. Заметив эту странность, Катя вытянула правую руку с ножом в сторону. "Поросята" беспорядочной гурьбой устремились вправо. В это время Катя подгребала левой рукой. Она увидела неподалеку какие-то темные кусты и направилась туда, надеясь укрыться среди них. Кое-как она добралась до кустов, преследуемая целым табуном удивительных "поросят", проявлявших такой интерес к клинку ее ножа. Девочка юркнула в узкую щель. "Поросята" пытались пролезть следом за ней. Но щель была слишком узкой для них, и они только тыкались в ветки. Катя поспешила забраться в самую чащу и здесь в изнеможении опустилась на мягкую подстилку. Долго лежала она неподвижно, с закрытыми глазами, тяжело дыша. Здесь она чувствовала себя в безопасности, если, разумеется, не появятся из кустов "поросята" либо еще какие-нибудь непонятные существа. Катя долго прислушивалась. Тишина. "Как в могиле", - содрогнулась она. Что делать дальше? Вылезать из кустов? Но ее могут снова атаковать "поросята". Кто знает, может быть, они стерегут ее там, возле щели? Кроме того, Катя так устала, что ей трудно было сдвинуться с места. Так она лежала - без мыслей, без ощущений, пока ею не стала овладевать дремота. Во сне она сражалась с чудовищами; потом эти чудовища превратились в крошечные подводные лодки... целая флотилия лодок. Одна из них была большая. Хотя она и плыла под водой, но Катя видела наверху мостик. На мостике стоял Тима. Он держал в руках револьвер. Он целился прямо в нее, в Катю... Катя кричала и молила его о пощаде, но Тима продолжал молча целиться. Потом выстрелил в воздух и заговорил... Он что-то требовал от Кати - что именно, она не могла разобрать, она только слышала свое имя. Он беспрестанно повторял: Катя, Катя... Потом раздался сильный треск. Катя в ужасе проснулась. В наушниках что-то щелкнуло, а потом... потом... Нет, Катя не верила своим ушам! Она услышала Тиму, его голос, ласковый, умоляющий. Он просил откликнуться. - Я здесь! - радостно закричала Катя. - Тима, я слышу тебя! - Катя, Катя! - последовал ответ. - Наконец-то! Я давно зову тебя. Где ты? - В кустах. - В каких кустах? - Ах, разве я знаю? На меня напали "поросята", я спряталась от них, едва живая! - Катюша, я иду на твой голос! Какое счастье, что радио снова заработало! - Тимочка, как теперь быть? - Сиди в своих кустах. Я пойду на твой голос. Зови меня все время, говори: "Я - Катя, я - Катя". Фонарь горит? - Не знаю. Сейчас попробую. Катя нажала кнопку - вспыхнул яркий свет. - Горит! - радостно завопила Катя. - Отлично! - отозвался Тима. - Он будет мне маяком. Катя сидела на мягкой подстилке, нетерпеливо поджидая Тиму. Она беспрерывно повторяла: "Я - Катя, я - Катя...", прислушивалась к короткому Тиминому: "Иду!" - и снова твердила позывные. Тимин голос приближался. - Вот они, твои кусты. Вижу свет, - сказам Тима. - Вылезай навстречу. Катя проворно встала и начала раздвигать темные ветки. - О, черт! - вдруг услышала она возглас Тимы. - Это еще что за существа? - Длинненькие розовые, похожие на поросят? - спросила Катя. - Цвет я не разберу, а форма у них продолговатая. Катя, не выходи! Я пускаю в ход лучемёт. Катя замерла на месте прислушиваясь. Она слышала тяжелое дыхание Тимы. Он что-то бормотал себе под нос. - Катя, - позвал он, - найди в поясе флакон с йодом! - Сейчас. Катя стала рыться во всех карманах. Она спешила и потому долго не могла найти флакон. - Ну, что же ты? - торопил Тима. - Их тут видимо-невидимо! Я уже устал с ними сражаться. Лучемёт их косит, а на смену убитым появляются новые. - Сейчас, сейчас! - волновалась Катя. Наконец флакон был обнаружен в том кармане, с которого Катя и начала поиски. - Нашла! - крикнула она. - Что дальше? - Вылезай и лей в воду йод. Катя поспешила к щели. Она просунула голову между ветками. В короткое мгновение она увидела Тиму, стоящего во весь рост на спине неподвижной парамеции. Вокруг него суетились "поросята" и еще какие-то чудные звери, сцепившиеся вместе, как будто это был целый поезд, только без паровоза. Катя опрокинула флакон. В воде появилось бурое облако. Тотчас же нападающие животные бросились врассыпную и скоро скрылись из виду. Тима ловко подрулил к самым кустам. Остановив парамецию, он бросился к Кате. - Я думала, мы больше никогда не увидимся! - прошептала она, протягивая ему руки. Тима схватил ее руки, крепко сжал; от радости он не мог произнести ни слова.