Что ответить?
Кто знает, как проходит этот праздник дурман-огней? Может, они там ночью раздеваются догола, танцуют вокруг костров, а потом устраивают в лесу оргию.
Я беспомощно взглянула на ведьму: соглашаться? Та едва заметно помотала головой.
Да?
Нет?
Почему нет?
А как же не злить могущественного колдуна? Водить за нос? Вдруг мой отказ посчитают неуважением?
— Э-э-э, может, в следующем году?
— Дурман-огни выходят на охоту раз в пятьдесят лет.
Охоту? Раз в пятьдесят лет?
Кхалэ сделала страшные глаза и ещё настойчивее помотала головой.
Ну, невежливо же отказываться, когда тебя приглашают на столь редкий праздник. Да и всегда можно в последний момент сослаться больной и остаться дома.
Кхалэ стукнула себя по лбу.
— Это приглашение — честь для меня.
Теон сверкнул ослепительной улыбкой. Похоже, мой ответ его осчастливил. Чего нельзя было сказать о ведьме.
«Зря, — прошептала она одними губами. — Ой, зря».
Что если я ошиблась? С другой стороны, что такого страшного могло случиться?
«Увидишь».
— Благодарю, Мхил Дракар, — поклонился Владыка. — Я не смел и надеяться.
— Зовите меня Миалэ, — улыбнулась я.
Лицо Теона вытянулось в изумлении. Практически в шоке. Глаза Кхалэ стали квадратными. Она снова закрыла лицо руками.
Что? Что я сделала не так? Нарушила этикет, позволив называть меня по имени?
«Это не имя», — раздался в голове голос ведьмы. Похоже, она больше не боялась, что Теон услышит её мысли в моём сознании.
«Не имя? А что?»
«Ласковое прозвище. Что-то вроде "дорогая, любимая"».
Глава 8
— Как это вообще понимать? — набросилась я на ведьму, когда довольный Владыка сумеречных котов ушёл — скрылся в пространственно-временном портале. — Если Миалэ — это любимая, то как тогда меня зовут? Я, Дрот и Бездна, даже имени своего не знаю!
— Если быть точной, то обращение «Миалэ» между женщинами следует понимать как «близкая подруга, почти сестра», между женщиной и мужчиной — «любимая».
— И что это меняет? Я только что предложила Теону называть меня любимой! — в отчаянии я схватилась за волосы.
— Да, и кроме этого согласилась поучаствовать в брачной охоте дурман-огней.
— Так что это за праздник?
— Тебе сказали: ночь, когда коты ищут пару раз и на всю жизнь.
— И?
Кхалэ посмотрела на меня как на дуру.
— Не надо было соглашаться, да?
— Сама как думаешь? Но теперь поздно идти на попятную.
— Я могу притвориться больной.
Ведьма поморщилась:
— Драконы не болеют — это всем известно.
Чёрт!
Я рухнула на трон и закрыла лицо руками.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Теон мне нравился, но не настолько, чтобы связывать себя обязательствами.
— Это был бы неплохой политический брак, — сказала Кхалэ. — И ужасная головная боль. Коты — ревнивые собственники. Жестокие и непредсказуемые. Тебя нынешнюю он задавит. Ты прошлая его бы убила.
Я застонала в ладони, прижатые к лицу.
— И не стоит забывать о Сивере. Вместе они не уживутся.
— Когда, кстати, я его увижу? Сивера.
Ведьма замолчала. Она молчала так долго, что я успела забыть о своём вопросе, но зато через некоторое время у меня созрел другой:
— Так что с моим именем? Это странно и ненормально, что я до сих пор не знаю, как меня зовут. Не находишь?
Кхалэ скривилась и усталым болезненным жестом потёрла виски.
— Безопаснее было бы сохранить имя в тайне.
— Что за бред. Это моё имя. Я хочу его знать!
— Можешь называться своим земным.
— Так не пойдёт. Вдруг кто-то из знакомых меня окликнет, а я не пойму? Или Сивер…
— Сивер не знает, как тебя зовут. Никто не знает.
Я опешила. Муж не знал моего имени? Как такое возможно? Почему? Надо же, какая я скрытная. Настолько, что, пожалуй, могла бы попасть в книгу рекордов Гиннеса как человек, хранящий больше всего секретов.
— У меня сейчас мозг вскипит.
— Ты же с меня не слезешь, верно?
Я решительно кивнула — за неделю Кхалэ успела неплохо меня изучить. Я умела быть ещё той занозой.
Ведьма настороженно прислушалась. Огляделась. Взмахнула рукой — и дверные засовы лязгнули, задвигаясь.
— Идём под полог безмолвия, — она схватила меня за руку и притянула ближе.
Воздух вокруг сгустился в синий непроницаемый купол. На меня обрушилась ватная тишина: внутрь не проникало ни малейшего звука. И наружу, могу поспорить, не просачивалось ни единого.
Ведьма оглядела купол, потрогала, будто искала брешь, и продолжила разговор, только убедившись в её отсутствии.
— Это не просто имя. Не просто. Это величайшая ценность любой колдуньи. Самая важная тайна. К примеру, ведьмы Цетрина никому не называют своих имён. Ни родственникам, ни возлюбленным.