— Пожалуйста, перестаньте, — сказала девушка устало. — Мне отвратителен сам факт, что вы деретесь. Особенно из-за меня. Пожалуйста.
Келлан поднялся на ноги. Он не мог снова быть причиной ее боли, — Прости, Аннабель.
Мужчина сделал шаг в ее сторону, но она, отшатнувшись, покачала головой, — Не надо.
Тейт поднялся с пола и потянулся к девушке, но Эрик остановил его.
— Я ухожу, — Бэлль опустила глаза, сосредоточив взгляд на своих туфлях, которые держала в руке.
Боже, она не могла даже смотреть на них. Этот факт, наряду с видом ее босых ног, заставил Келла осознать, насколько уязвимой она должна себя сейчас чувствовать. Он раздел ее догола, по его вине она чувствовала себя неловко. Мужчина не мог врать самому себе. Эрик, возможно, и был удивлен, но Келлан понимал: не открой он свой рот, парень справился бы с шоком. Они с Тейтом не только спасли бы ситуацию, но и с благоговением отнеслись бы к ее невинности.
Он должен был оставить ее двум мужчинам, которые любили бы Бэлль всегда. Келл сказал первое, что пришло в голову, даже не подумав о возможных последствиях. Он был шокирован и одновременно ощущал горечь от того, что никогда не будет достаточно хорош для нее. И даже не осознавал, насколько сильно его слова травмируют девушку – очередной пункт в списке доказательств того, что он не заслуживает ее.
— Бэлль, прости меня.
За многое. Да, он огорчил ее. Но извинялся он больше за то, что сам оказался слишком слаб, чтобы показать ей, как много она для него значит.
Аннабель неуверенно кивнула ему, — И ты меня.
Она направилась к двери, и Тейт окликнул ее, — Бэлль, давай поговорим об этом.
Взявшись за дверную ручку, девушка обернулась, — Не сегодня. Увидимся завтра утром на совещании.
Затем Аннабель ушла. Тихий щелчок закрывшейся двери оповестил об ужасном финале.
— Мы не можем позволить ей вот так уйти, — сказал Тейт, направляясь следом за девушкой.
Эрик втиснулся между Тейтом и дверью, — Дай ей немного времени, мужик. Не думаю, что сейчас она в состоянии разговаривать. Ей нужно побыть одной. Как только она немного оправится, а наш гнев поутихнет, мы все вместе сядем и во всем разберемся, потому что сейчас это только усилит конфликт.
— Но она плакала, — иногда Тейт отлично умел замечать очевидное.
— Мы должны позволить ей выплакаться, раз она этого хочет.
— Ей не нужно делать это в одиночестве. Она должна знать, как мы к ней относимся, — возразил Тейт.
— Думаю, в глубине души она это знает. Но если ты пойдешь за ней сейчас, то только подашь ей идею, — пояснил Эрик. — Она хочет всех нас. И, несмотря на сегодняшнюю речь упрямого тупицы, — он указал на Келла, — мы все хотим ее. И если мы хотим всё сделать правильно, то должны идти к ней все вместе или не ходить вообще. Но прежде чем сделать это, мы втроем должны сесть и во всем разобраться. Потому что произошедшее – полный отстой.
Келлан посмотрел на Эрика, совершенно потрясенный тем, что друг не вытолкал его за дверь или снова не начал драку, — Думаю, мне стоит подыскать себе другой номер. Этот разговор для вас с Тейтом. Раздел бизнеса мы сможем обсудить позже. Завтрашнее совещание пройдет без меня.
Эрик закатил глаза, — Боже, как ты любишь все драматизировать. Мы не будем этого делать.
— А я всё еще хочу выбить из тебя дерьмо, — Тейт встал и прошагал в ванную.
Включился душ, и Келлан решил, что битва окончена. Он переключил свое внимание на Эрика в попытке всё ему объяснить, — Мужик, я не могу оставаться рядом. Она больше никогда не захочет работать со мной. А Тейт никогда в жизни не простит мне, если Бэлль уйдет.
— Мы придумаем стратегию и не позволим ей уйти. Мы придумаем план, — уверенно сказал Эрик, расставляя по местам мебель, которую они едва не переломали в процессе драки. — Ты обманываешь себя, если считаешь, что больше не хочешь ее.
Он должен уйти. У него нет причин оставаться. Разбив Аннабель сердце, Келлан окончательно решил свою судьбу. Так почему же он не упакует свои вещи и не пойдет своей дорогой, как делал всегда? Потому что он должен быть честным со своими друзьями.
— Я всё еще хочу ее.
— Хорошо, значит, ты обманываешь себя, полагая, что не любишь ее.
Что он чувствует к Бэлль? Келл действительно не был уверен. Он так сильно хотел ее, но это желание не ограничивалось ее прекрасным лицом и телом. Безусловно, она ему нравилась. Он любил разговаривать с ней. Ему нравилось просто находиться рядом с этой девушкой. Будучи с ней в одном помещении, он чувствовал странное умиротворение. Им даже не обязательно было разговаривать – они могли просто заниматься своими делами. Во время работы Бэлль часто что-то напевала. Он всегда с нетерпением ждал того момента, когда она привычно повернется и спросит, не хочет ли он кофе, демонстрируя натуру заботливой сабы. Келл любил фантазировать о том, как она опускается на колени и спрашивает, чем еще может ему угодить. Мысль о том, что у него никогда больше не будет этих часов с ней, снова болью отозвалась в его сердце.
Черт возьми, а он вообще знает, что такое любовь? Или узнает только тогда, когда жареный петух клюнет? — Я не знаю, мужик. Знаю только одно – еще раз жениться я не смогу.
Эрик смотрел на него с серьезным выражением на лице, — При этом ты, не задумываясь, выстраиваешь с ней отношения Доминант/саба. И подходишь к этому с полной серьезностью. Ты был более чем готов посвятить ее в прелести подчинения и дисциплины, но не готов обучить ее сексу? Послушай, я сам был в шоке. Понятия не имею, как такая горячая женщина умудрилась остаться девственницей, но мне наплевать, сколько у нее было любовников – или не было – если я стану последним из них. Ты можешь себе представить, как она стоит на коленях перед другим Мастером?
От слов Эрика перед глазами Келлана вновь появилась кровавая пелена. Его друг, может, и неважный лжец, но отличный манипулятор. Он точно знал, как ударить по больному.
— Конечно, нет. Но я только что сломал ее.
— Так помоги нам «собрать» ее обратно.
По словам Эрика, всё было так просто, но Келл не понимал, как можно это сделать. Бэлль никогда не простит его. Или простит? — Я встречусь с ней завтра, но только для того, чтобы извиниться.
Он удостоверится, чтобы Бэлль поняла: проблема не в ее девственности, а в его израненном сердце. Келлан поклялся бы ей, что будь он хотя бы наполовину тем мужчиной, каким должен быть, то отдал бы всего себя, лишь бы быть рядом с ней и днем, и ночью. Он любил бы ее. Но это глупые и пустые мечты. Поэтому он уйдет и позволит ей обрести ту любовь, которую она заслуживает. Даже если это убьет его.
Глава 5
Бэлль посмотрела в дверной глазок своего гостиничного номера, надеясь, что не обнаружит за дверью Тейта или Эрика. Даже спустя час после своего абсолютного унижения, девушка продолжала дрожать. Душ позволил немного расслабиться, но перестать плакать, никак не получалось.
Аннабель вздохнула с облегчением, увидев за дверью блондинку со щенком на руках и безумной улыбкой на лице, которая махала рукой в дверной глазок. Для Кинли сегодняшний день был очень важен. Бэлль просто не могла испортить самое близкое к свадьбе торжество своей лучшей подруги.
Поморщившись, девушка отступила от двери. Может, Кинли подумает, что ее нет в номере?
Стук в дверь повторился, — Бэлль? Милая, я знаю, что ты там. Открой или я заставлю менеджера поверить в то, что ты там умерла, а мне необходимо забрать твое тело.
Аннабель со стоном потянулась к замку, потому что ее подруга действительно была способна на подобное. Эта женщина вернется сюда с менеджером и убедит его вскрыть дверь.
Вздохнув, Бэлль решила избавить подругу от лишних проблем.
При виде подруги улыбка исчезла с лица Кинли, — Ох… милая. Кого я должна убить?
Бэлль хмыкнула, захлопнув дверь, и позволила Кинли крепко обнять ее. Щенок в руках подруги воспользовался положением, чтобы лизнуть щёку Аннабель. Она готова была отругать негодника, но взглянув на щенка, сдержалась. Возможно, это было не самое привлекательное животное, но в его черных глазках было столько сочувствия, что глаза девушки снова наполнились слезами. Щенок уставился на нее, а потом потерся мордочкой о щеку, словно понимая, что ей нужно утешение.
Отстранившись, Бэлль взяла щенка на руки. Этот коротышка, кажется, был самым уродливым из всего помета, но в данный момент он казался таким милым, что девушка прижала его к себе.