–Значит, останусь, – соглашается Сельдфигейзер и слегка склоняет голову. – Твои силы покарают меня за это, и будут правы.
Азазель знает, что должен убить предателя-Сельдфигейзера. Это долг каждого уважающего себя демона, но Азазель оправдывает своё бездействие чисто демоническим образом: смерть не так страшна, как поражение, которое надвигается неотвратимой волной, настигает, и спасения нет.
Сельдфигейзер проиграет. Он не справится, нет. Азазель убеждает самого себя, что его бездействие продиктовано желанием посрамить, окончательно сломить, пусть не сегодня, но через некоторое время выскочку-демона.
И какая-то часть с досадой всё-таки шепчет: «а пусть у него всё получится!».
Но Азазель скорее шагнёт в Ничто, чем признается в этом!
–Иди! – грубо велит Азазель, мотает головой в сторону. – Иди и забудь о нашей встрече!
–Ты отпускаешь? – Сельдфигейзер не верит. Азазель – демон-убийца, друг Люцифера, и такое благородство? Такая внезапная милость?!
Сельдфигейзер слишком человечен, чтобы понять самооправдание Азазеля, и ему кажется, что Азазель просто жалеет его. И милость, смешанная с добродетелью, побеждает в нём долг.
–Иди и забудь! – повторяет Азазель холодно. В третий раз он уже не повторит. Промедление будет стоить Сельдфигейзеру жизни, и, что хуже – вечности!
Сельдфигейзер улавливает это и торопится прочь. Он отбегает уже к проулку, также бережно держа свёрток с остывающими имбирными пряниками. И вдруг замирает:
–С рождеством, Азазель!
Азазель не отзывается. Но тихо, чтобы слышал только снег, шепчет:
–Да будь ты проклят, Сельдфигейзер!
А затем, выждав для верности ещё минут пять, идёт в противоположную сторону, вдыхая рождественские ароматы и наслаждаясь шумом праздничной улицы. Совсем скоро стемнеет, и Азазелю придётся вернуться назад, там его затребует к себе Люцифер, и тьма знает, как отреагирует на то, что он упустил Сельдфигейзера!
Так что…да, нужно взять от этой прогулки всё. Кто его знает, что будет?!.
Светлана
–Святую воду мне в глотку! – Астарот был по своей сути невозмутим, да и демонический чин имел высокий, так что удивляться ему было неуместно, но здесь даже его прорвало и прежде, чем он овладел собою, прежде, чем змеиное серое лицо стало отрешённым, с ядовитых его уст сорвалось-таки роковое замечание.
–Крест и пламя…– архангел Михаил, надо сказать, тоже не отставал и не удержал неловкого замечания.
Враги застыли друг против друга. Конечно, никто не требовал от них сиюминутной дуэли при каждой встрече: в этом плане Подземное Царство и Небесное были очень милосердны и прекрасно знали, что если каждый демон будет с каждым ангелом при случайном столкновении устраивать битву, очень скоро не останется ни тех, ни других.
Но что делать? Встреча в очередной раз случилась, и это было не запланировано ни одним из них. К тому же, если бы встретились всего лишь простые ангелы и простые же демоны, это ещё можно было объяснить совпадением, но архангел и один из высших демонов в одной и той же точке?!
Это умысел! Вопрос только в одном: чей именно?
–Твои шуточки? – Архангел скрестил руки на груди, с неприязнью и отвращением смотрел на демона.
–Не мои! – Астарот оскорбился. – Крылатый, сам же воду мутишь!
–Не я…– Архангел закатил глаза, – ангелы и уж тем более архангелы не способны играть по-тёмному!
–Именно по этой причине Моисей, очевидно, и ходил почти всю жизнь по пустыне. Вы же ему сразу это сказали! – Астарот ухмыльнулся, демонстрируя рот, полный клыков.
Михаил брезгливо поморщился и не стал отвечать.
***
У обоих до смешного схоже начался этот очередной день. Оба пытались улучить хоть минуту (один от трудов праведных, другой просто разгребался с отчётами), оба уже улизнули к себе в покои (едва роскошные – для Михаила, нарочито роскошные – для Астарота), и уже приготовились вздремнуть (бессмертие не повод отказываться от сна), как оба получили вызов от высших явиться к себе.
Михаила вызвал к себе архистратиг Габриэль, оглядел сурово, словно Михаил заранее был виноват во всём, затем сказал: