–Говори, мне некогда, – поторопил Азазель, с удивлением ловя себя на том, что говорить с Лилит ему почему-то совсем не отвратительно.
–Темнейший, я хочу…– она занервничала ещё больше, закусила тонкие губы, затеребила край платья длинными белыми пальцами, – устрой мне встречу с Ним!
И обмерла, поражённая своей смелостью.
–С Люцифером? – невинно поинтересовался Азазель, и, не выдержав, усмехнулся: – ничего больше не хочешь?
Он развернулся, собираясь уйти, но Лилит вцепилась в его руку с отчаянием. Её узкие длинные пальцы оказались холодными и сильными, Азазель мог бы её стряхнуть или швырнуть в стену так, что от неё ничего бы не осталось, но почему-то вместо этого обернулся.
–Выслушай! – молила Лилит. Её голос срывался от подступающих рыданий. Азазель их не выносил, и ему казалось, что Лилит это знает, от того и сдерживает рыдания. – Выслушай! Я знаю, что я никто и не нужна. Что каждый из вас считает меня ниже себя. Я не ропщу! Нет! я не ропщу! Я служу господину моему, Светоносному Князю, служу его воле, его мудрости…
–Что надо? – Азазель прервал этот поток, грубо высвобождаясь из её хватки. – Клянусь тьмой, если ты не выложишь причину прямо сейчас, я подам жалобу на тебя!
Лилит осеклась. Она заставила себя остановиться и стала из человека демоном, собралась с духом, сказала как можно твёрже:
–Я хочу просить его о том, чтобы он отдал мне мальчика.
Азазель скривился:
–Из-за этого беспокоить Светоносного? Женщина, ты бы закрывала покои, тебе сквозняк вреден!
–Мальчика, – повторила Лилит, и вдруг щёлкнула пальцами. Из её пальцев выскользнуло сизое облачко, которое обратилось в сферу, посветлело, и в этой сфере Азазель увидел мальчонку лет пяти-шести, людского, конечно, мирно спящего…
Азазель посмотрел на сферу, затем перевёл взгляд на Лилит, она же как зачарованная смотрела на ребёнка, и в её воспалённых от слёз и скитаний по пескам глазах светилось чо-то непонятное Азазелю, что-то нежное, и сильное.
–Кхм…– он изобразил кашель, заставляя Лилит вздрогнуть и обернуться. Сфера с образом лопнула, когда она отвлеклась, и Лилит тонко вздрогнула. – Ну и что это такое?
–Его зовут Филипп, – тихо произнесла Лилит. – Он потерял своего отца и вот-вот потеряет мать…я видела, что она скоро умрёт.
–Не твоими ли стараниями? – поинтересовался Азазель, но в его голосе не было издевательства.
–Нет, – она покачала головой, – не моими. Но этот мальчонка…я могла бы заменить ему мать. я могла бы воспитать его. Я могла бы дать ему всё!
Ага. Душившая детей, спасавшая их – конечно, идеальное воспитание!
Наверное, в глазах Азазеля это и отразилось, потому что Лилит поспешила:
–Я не причиню ему вреда. Я просто хочу почувствовать, понять…понимаешь?
Азазель понимал. Лилит была человеком когда-то. И даже сейчас в ней оставалось очень много от человеческой натуры. Она хотела быть матерью, быть женой. Проклятие отняло у неё и то, и другое.
–Он же может, – умоляла Лилит, – он может! Я точно знаю.
Азазель вздохнул. Он понимал Лилит, но сомневался в том, что мальчонке нужно появиться в её обществе. Она не контролировала себя! И даже если сумеет, какое воспитание она ему даст?
–Прошу тебя, – Лилит не удержала слёз, они покатились – прозрачные, тихие, совершенно отчаянные слёзы.
–Не обещаю, – Азазель сдался. Он не представлял, что скажет Люциферу и вообще. Заговорит ли с ним, но точно знал, что сейчас испытывает сочувствие к ней и сострадание.
Она кивнула, счастливо и совершенно безумно улыбнулась:
–Ты славный, Азазель!
Он поморщился.
***
–Лилит хочет аудиенции с тобой, – Азазель сидел напротив Люцифера. Между ними была шахматная доска и два кувшина с потрясающим фламандским вином. Это был очень тихий и дружественный час единения и спокойствия между старыми друзьями.
Люцифер глянул на доску, оценивая ситуацию, затем передвинул коня. Азазель напрягся: движение коня по шахматной доске ему всегда было очень трудно просчитать, и он предпочитал от них избавляться.