Из-под черных, как вороново крыло, волос, торчащих по-мальчишечьи во все стороны, смотрели внимательные темные глаза харуспексовой глубины. Если Галан и улыбался, то чуть заметно, уголками рта, что говорило о сдержанности и спокойствии.
Раньше Зонар никогда не разговаривал с ним напрямую, держа контакты с Югом в основном через Айрин Уар или Третьего Фрументара — Киаф Нанше, потому он не очень хорошо представлял себе, что это за человек, Галан Браил. Пока он производил приятное впечатление.
— …Я ждал лекаря или книжников, — заметил Зонар, когда закончился обмен приветствиями и новостями. — Отчего Айрин прислала тебя? Произошло что-нибудь?
— Нет-нет, — чуть улыбнувшись, ответил Галан. — Просто мы решили не вмешивать в это дело дополнительные лица. Ибо в нашем распоряжении нет такого мощного инструмента, как Охотничья клятва…
Вот так да! Злая, злая ирония… должно быть, этот малый в чем-то похож на Руфа, который всегда мил и приветлив до поры, до времени.
Да, клятва Охотников сурова. Сурова настолько, что никто не посмеет ее нарушить. Испокон веков каждый фрументар стремится сострить по этому поводу…
— …Но я ничуть не хуже тех, что были обещаны, — добродушно рассмеялся Галан. — По образованию я доктор магической медицины и, смею сказать, весьма начитан… Когда я могу поговорить с мальчиком?
— Утром, — хмуро отозвался Зонар. — А сейчас любая из гостевых комнат в твоем распоряжении. Если что понадобится, кликни слуг.
— Благодарю, ничего больше не нужно, — учтиво склонил голову Галан Браил.
На том советники расстались…
Этот Галан… похож на воду, убегающую сквозь пальцы… Ох, в чем Инквизиторы, прошедшие сквозь сотни опасностей на жизненном пути, всегда проигрывали изнеженным Фрументарам, так это в политической хитрости и изворотливости. Пожалуй, Андроник Руф тут единственное исключение… которое, как видно, только подтверждает правило.
…Преступника всегда тянет вернуться туда, где он совершил преступление…
Встревоженно зашелестели заросли карламана, крупные волны побежали по ним, хотя в это утро у восточной границы Дикой Ничейной Земли не было сильного ветра. Воздух дрожал, и если бы хоть одна живая душа в округе видела эту дрожь, то было бы кому узнать неумелое ученическое трансволо.
Макс Милиан вышел из трансволо неудачно — с силой ударившись о землю и проехавшись по жесткой траве коленом. Поднимаясь, он зашипел от боли, но уже через мгновение совсем забыл о ней…
…Розовело утреннее небо, такое звездное вдали от города. Беззвучно шевелилась вдали карламановая граница; и Дикая Ничейная Земля угрюмо темнела за ней.
Конечно… конечно же, здесь ничего не осталось… Тела убрали, а разбросанные по траве вещи как улики выбрали все до одной.
Здесь было так чудовищно пусто, что Макс не выдержал и, поддавшись заполнившей душу горечи, заплакал. Он ронял слезы молча; что-то уже не позволяло, как в детстве, зарыдать в голос, вложив все свое горе в крик и выпустив его навеки… Нет, воины не отпускают печалей так просто. И не прощают так просто.
Подняв глаза к тающим в утреннем мареве звездам, Макс Милиан вытер мокрое от слез лицо рукавом. Соленая влага впиталась в мягкий фарх плаща.
На краткий миг красивое юное лицо Макса исказила злость, и хмурые брови сошлись на переносице. Мгновенно отозвавшись, горящий обсидиан замерцал ярче и яростнее. Эта злость была такой чужой… так злился Ирин… Содрогнувшись от этой догадки, Макс Милиан вновь решительно отрекся от памяти и эмоций маленького хмыря, уже в невесть какой раз. Это было все равно, что обычному человеку отрекаться от своего детства или своей юности, но злость отступила. Вздохнув свободнее, Макс опустился на траву и закрыл глаза. Вскоре он уже ни о чем не думал, растворившись мыслями в шелесте луговых трав, прохладе ветра и робком утре, только-только вступающем в свои права…
— …Я могу поговорить с Максом Милианом? — вежливо осведомился Галан Браил у первого же встреченного им Охотника.
Этим Охотником оказался Ваннах. Он недоверчиво окинул взглядом молодого Фрументара. Вспомнил ту злосчастную демонстрацию… Но, как бы там ни было, приказ насчет него Зонар отдал строгий и ясный.
— Хален! — громко позвал Охотник. — Хален! Спустись на минуту!
Никто не ответил.
— Я скажу ему, чтобы спустился в тренировочный зал… Жди здесь, — сказал Ваннах Фрументару и поспешно вышел в главный коридор. По пути к ответвлению, ведущему к винтовой лестнице, к Ваннаху присоединились Ромул и Орестес, с ходу подстроившись под его быстрый шаг.