Я снова поправил на ней покрывало. Попытался стряхнуть с него листья, но ничего не вышло. Она вся была в трухе из сухих листьев.
— Прости меня, Иешуа, — прошептала она.
— За что? За то, что ты напугана? За то, что ты одинока? За то, что обижена и оскорблена?
— Я люблю тебя, брат мой, — сказала она.
Я хотел ее поцеловать. Хотел снова привлечь ее к себе и поцеловать в лоб. Но я не сделал этого.
— Ты поистине дитя ангелов, — произнесла она печально.
— Нет, возлюбленная моя. Я человек. Поверь мне, я человек.
Она улыбнулась самой печальной всепонимающей улыбкой.
— А теперь ступай в Назарет впереди меня, иди прямо к нашему дому и позови мою мать, а если увидишь своего отца, разворачивайся и беги от него, убегай и кружи, пока снова не окажешься у нашего дома.
Она кивнула. И повернулась, чтобы уйти.
Я стоял и ждал, затаив дыхание, поспешно вытирая слезы и стараясь унять дрожь.
И вдруг я услышал из-за рощи ее тоскливый вскрик.
Глава 14
Я бросился через заросли папоротника.
Она замерла всего в нескольких шагах впереди меня, а дальше на уходящем вниз склоне стояла молчаливая толпа.
Иаков, Иосий, Симон, дядя Клеопа и еще десятки людей глядели на нас. Шаби и Яким двинулись вперед, но мальчики постарше их удержали. Только Молчаливая Ханна вырвалась, кивая, показывая рукой, и кинулась к Авигее. Иаков взглянул на меня, на нее, снова на меня, и лицо его исказилось от горя, он опустил голову.
— Нет, остановитесь, вы все, отойдите назад, — сказал я, выходя вперед мимо Авигеи и заслоняя ее собой.
Молчаливая Ханна замерла на месте. Она посмотрела на меня, потом на толпу. Спустя миг она, судя по всему, поняла, что натворила.
И я тоже понял. Она подняла тревогу из-за исчезновения Авигеи. Она привела всех сюда и только теперь осознала свою ужасную ошибку.
У меня за спиной Авигея сдавленно бормотала молитву.
Все больше и больше народу стягивалось отовсюду: из полей, из деревни, с дальней дороги. К нам бежали мальчишки.
Из деревни спешили Иасон и Рувим из Каны.
Кто-то звал раввина. Потом его стали звать все.
Иаков крикнул сыновьям, чтобы они сейчас же привели Иосифа и других стариков. Имя Шемайи срывалось с губ у всех, и неожиданно Авигея бросилась ко мне — тем же роковым движением, каким Йитра притянул к себе Сироту, она обхватила меня руками.
Камни засвистели в воздухе, один едва не задел меня по уху. Крики «Обманщик!» и «Блудница!» летели вместе с камнями.
Я закрыл собой Авигею. Иаков рванулся вперед и встал перед нами, раскинув руки. Моя тетя Есфирь тоже пришла, впереди ручейка из женщин, и сейчас же ринулась к нам. Она закричала, придвигаясь к нам спиной. Камни перестали лететь.
— Шемайя, Шемайя! — скандировал народ, даже когда толпа расступилась, чтобы пропустить рабби, Хананеля из Каны и двух старейшин, пришедших с ними.
Ошеломленный рабби воззрился на нас, его взгляд отмечал каждую деталь открывшейся картины. Я стремительно шагнул вперед, едва не сбив с ног стоявшею передо мной Иакова.
— Говорю вам, ничего здесь не произошло, только слова, слова, произнесенные в тишине рощи, куда я хожу, и все знают, что я хожу туда!
— Авигея, ты обвиняешь этого человека? — воскликнул рабби, лицо которого побелело от потрясения.
Она энергично замотала головой. Она ахнула.
— Нет, — выкрикнула она. — Нет, он ни в чем не виноват. Нет, он ничего не сделал.
— Тогда к чему все это безумие? — крикнул рабби.
Он повернулся к толпе, которая выросла уже втрое.
Все вытягивали шеи и хрипло выкрикивали вопросы, желая все видеть и все знать.
— Говорю вам, прекратите сейчас же и расходитесь по домам.
— Уходите сейчас же, вы все, — закричал Иасон. — Не на что здесь смотреть. Убирайтесь отсюда. Вы пьяны, все до единого, после празднества! Расходитесь по домам!
Однако бормотание и ропот ползли во все стороны. «Одни в роще, Иешуа и Авигея!» Я улавливал отдельные слова и обрывки фраз. Я видел, как Иосиф спешит вверх по склону. Менахем поддерживал его, как мог, разве что не тащил на себе. Все больше и больше женщин бежало к нам. Авигея разразилась беспомощными слезами.
— Отведите ее домой, сейчас же, уводите ее, — сказал я.
Но вдруг мой брат Иосий обхватил меня сзади руками, то же самое сделал и мой брат Иосиф.
— Не надо! Перестаньте!
— Шемайя, — сказал Иосий.
Да, Шемайя шел сюда, ковыляя вверх по холму, раздвигая народ, отбрасывая людей со своего пути.