Пришлось мне пережить и помутнение рассудка от ярости. Едва успокоившись после разборок с моим молодым знакомым, унижавшим меня своим презрительным отношением все лето (хотя в плане отзывчивости он продолжал оставаться на высоте) и не желающим делать мне уступок, я сидел в медитации. Энергия накапливалась быстро. Достигнув радужного мировосприятия и желания чем-нибудь заняться, я было тронулся с места, но в этот момент сознание пересекло натянутый как струну нерв от еще не восстановленной справедливости в отношениях с ним. Вспышка чувств, последовавшая за этим, чуть не лишила меня рассудка (это и произошло на мгновение) и сожгла весь накопленный запас энергии, что и удержало меня от немедленной физической расправы с ним, также как то, что само сгорание энергии я воспринял как волю Бога. А то есть и за необходимость искать другой путь решения конфликта, а происходящее - за необходимое для той же книги.
Будучи всю жизнь аскетом, а также адептом своего духа и побуждений, я никогда не был полностью праведным. Я только что оставался чистым по отношению к людям. Праведность по-моему - это непричинение вреда людям первым, а не монастырский образ жизни. В больницу я пошел как святой, временно сошедший со своего Пути, никому, понятно, об этом не говоря. И это было не самомнение. Эта мысль была спасением от тех болей, которые мне довелось пережить в психозе. Я чувствовал себя Иисусом, и шедшим на Голгофу, и висящим на кресте, а в моем попадании в больницу видел некое предназначение, смысла которого в тот момент мне знать было не дано. Об этом говорила и простая логика - не попал в нее семь лет назад - должен лечь в нее сейчас. Начиная с июня 1994 г. к своей голове я начал относиться, как профессор Керн к голове профессора Доуэля, если не бережней. Хотя, понятно, часто забывал об этом. Но много выходов из дома в вечернее время из-за этой мысли было отменено, так же как и походов в гости с неизвестным исходом. И здесь я был спасен - книгой. По мере ее написания, особенно второй части, я стал самоупрощаться и успокаиваться. Какое может быть самомнение, если ты чист.
Существует два мировосприятия - оккультное и материалистическое. Оккультное является материалистическим, так как признает и материю, и сознание, не делая между ними никаких различий. Материалистическое же отводит сознанию вторичное место, то есть по своей сути не является материалистическим: если материя - это все, то почему сознание - ее производное - не состоит из нее же самой. В субъективном мировосприятии это выражается так: наблюдателю-материалисту в любой точке Вселенной будет казаться, что звезды разлетаются от него во все стороны. Для оккультиста - он сам центр Вселенной. Точнее некуда сказал об этом Лао-Цзы: "Знания ведут нас к расширению - истина сжиматься учит нас". Если обратить внимание на то, что сжатие - это концентрация, а психика - модель и сама Вселенная, становится понятным, откуда такие возможности у человеческого организма и способности у его адептов.
Если психиатр - материалист с интеллектом, отключенным от чувств - больному впору вешаться и надеяться лишь на себя и на Бога в надежде, что случайное стечение обстоятельств все-таки вылечит болезнь. Ведомыми силами, приводящими к исцелению, являются желание и вера. Штурман - желание, лоцман - вера. Вторичность веры, надеюсь, понятна: ведь ее деформация и привела больного к болезни. Но без веры, однако, он едва ли вылечится. Как скоро - можно сказать довольно точно: немного быстрее того времени, которое он пережил до больницы (кризиса) от своей первой галлюцинации или неправильной трактовки реальности. Понятно, что это только в случае полностью самостоятельного самоисцеления. И ничуть не раньше. Разве что из-за случайности обстоятельств не переживет сатори, но шансов на это 1:1000000.
Мыслью, спасшей меня от общих "своевременных" насмешек, была неуверенность, что все это происходит в реальности. Но в двух случаях в 1993 г. у меня сдавали нервы, и я обращался к знакомым с просьбой переночевать, объясняя причину своих страхов. И один раз - тоже сдали нервы от "угроз" - к знакомым парням с просьбой "отоварить" двух кретинов из института (второй стал им, попав под влияние первого), ранее смеявшихся над моей наивностью, а сейчас находившиеся неподалеку от моего дома и на "телепатической связи" угрожавшие мне прийти расправиться со мной. После того, как мы пробежали в их поисках квартал, и парни узнали, откуда у меня эта информация, снисходительно поулыбавшись и успокоив меня, они пошли домой. Они были и остаются моими хорошими знакомыми. Но я хочу продолжить начатую мысль. Смею утверждать, что сомнение в том, что то, что видит и слышит душевнобольной, отсутствует лишь у полных кретинов. Если у человека остался рассудок и логическое мышление, эта мысль у него просто не может не присутствовать. А значит, у этого человека есть все шансы вылечиться.
Хотя больница и разбила мой самоимидж экстрасенса, после отхода от нейролептиков он вновь стал у меня появляться. После некоторого расправления моей души от острой послебольничной боли и потрясений я опять начал видеть паранормальное. Смею утверждать, что его невозможно не видеть. Только то прогрессивное, что мне дала больница, сам факт ее посещения - это осознание того, что Вадим не воздействовал на меня дистанционно. То, что я попал в такую больницу, меняло меня самого в самоощущении как человека. Своему самоуничижению я находил оправдание тем, что в многомерности мира не всякий экстрасенс способен разобраться. А мой путь тем более не был устлан розами. Поэтому, когда я опять начал видеть паранормальное, я был уже несколько другим человеком, и, наблюдая паранормальное, я был его исследователем. Это было и интересно. К этому звала и сама жизнь. После трех месяцев жизни в параллельных (нормальном и паранормальном) мирах я обратил внимание на то, что паранормальное я вижу лишь в определенном диапазоне. Я не видел ауры целиком, я лишь иногда видел биополе (биополе, по-моему, выглядит пленкой, прозрачной субстанцией, а аура - цветная, хотя эти понятия можно считать синонимами), и видение их не зависело от моего желания. Это все подсказывало о том, что для постижения этого надо двигаться дальше - овладевать контролем за своими способностями параллельно лишь с невмешательством в процесс духовного роста. Само паранормальное мне надоело. Надоело даже бесконечным многообразием его форм. Надоело и обьяснять себе причины его возникновения, так же как связывать эти объяснения со знаниями, ведущими к вершинам духа. Тем более, что моя душа болела практически от каждой встречи. И это не мудрено, если учесть, что для материалистов духовное, а точнее - путь к результату практически не имеет смысла. Их поражает лишь сам результат. Выражение "физическое изменяется вслед за духовным" казалось для меня панацеей от любой болезни, в том числе простого внешнего физического недостатка, если вспомнить тот факт, что когда Сатпрем впервые увидел Шри Ауробиндо, Учитель выглядел не человеком, а существом, бытием. Но что значит материалисту, не берущему даже рационального из нетрадиционного (не поддающемуся логике простого мышления, а верящему только видимому и традиционному) сказать что средством от его болезни, как и абсолютной профилактикой от всех, в том числе и социальных проблем, является только остановка мышления и первое время удержание от занятий, традиционно считаемых растрачивающими энергию: секса, курения и пустых разговоров, пока энергичность не станет его натурой. Освоив этот этап, человек идет выше и уже управляет своим, окружающим его социумом, а не последний им. И все преграды вверх человеком исчерпаны. Понятно, что про ступени духовной иерархии я разговоров и не начинал. И того, что я говорил, хватало для того, чтобы люди принимали меня в лучшем случае за доброго фаната.
МОРАЛЬНЫЕ УЗЫ (ДЛЯ АЛКОГОЛИКОВ И БЕССОВЕСТНЫХ).
Если вы, приговаривая "пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь" оправитесь в подъезде или на улице, а потом несколько дней не сможете подняться с постели, вы никого не удивите из знающих причину этого. Энергии от взглядов людей на то, что вы оставите через единое ваше с ними биополе, вы можете получить столько, сколько для переработки вашей понадобится эквивалентной розыску не одного десятка туалетов.
Я не терплю высокомерия. Оно - тупость человеческого разума. Это доказывает простой жизненный факт. Многие европеоиды считают восточные народы низшей расой. Так ли это? Если русский, англичанин или американец насчитает с десяток цветов, которые он мог бы отнести к красному - это будет хорошо. У корейцев же одного красного цвета насчитывается до пятидесяти оттенко
и - теплый, холодный и нейтральный, и во время болезни принимают необходимый по энергоемкости продукт. Что, как не забитость чувств, мешает европейцам воспринимать мир таким же. И что наиболее всего делает их чувства забитыми, как не собственный ум. "От бешеных охот дичает ум", - сказал Лао-Цзы.
На ветру колышется полотно флага. Что движется - полотно или ветер? Ответ: Сознание. Это одна из чаньских загадок, ведущих к просветлению. Классически идеалистическим ответ будет лишь в случае понимания, что движется лишь познающее сознание. Материалистическим - если отвечающий разделяет истину, что реальность - это сознание (сознание Бога и достигших Его). Если психика - модель Вселенной, то ведь справедливо сказать и обратное: Вселенная -модель психики.