Как в точности смотрели на соблюдение субботы бескомпромиссные шаммаиты со своими галилейскими сторонниками, определенно сказать трудно. Нам известно, что соблюдение субботы было одним из главных символов национальной идентичности и национальных идеалов. Есть также масса данных, что Иисус критиковал господствующие революционные идеалы, причем критиковал от имени Бога Израилева и с опорой на Писания Израилевы. Строгим фарисеям вполне естественно было проверить его на ортодоксию или даже ортопраксию: соответствует ли новый пророк Царства требуемым стандартам? Стоит ли он, как подобает, за отеческие традиции Израиля? Поддержит ли он революцию (причем правильную революцию), буде та разразится?[1381] Многое выглядело подозрительно. Если Иисус исцелял всю неделю, логично ожидать, что на субботу он сделает перерыв. Но он его не делает. Тот факт, что своим критикам Иисус мог привести довод от Закона[1382], не означает, что в полемике ничего особенного не было и что они просто обсуждали нюансы в толковании Торы. Иисус показывал: хотя его (эсхатологически мотивированная) позиция по отношению к ключевым символам многим не по душе, опровергнуть ее на основании Закона невозможно.
Отвечая на упрек в срывании колосьев, Иисус напоминает, как Давид со своими людьми ели жертвенный хлеб[1383]. Вопреки мнению Сандерса, это не просто юридическая параллель в юридическом споре. Неудивительно, что если понимать данный рассказ подобным образом, концы с концами не сходятся. На самом деле речь идет о Царстве, и параллель выбрана соответствующая. Во время упомянутого эпизода Давид спасается от Саула. Между тем он — истинный царь, и ему предстоит быть оправданным ГОСПОДОМ. Как и в притче о блудном сыне, Иисус предлагает слушателям определиться: какую роль они исполняют. Иисус с учениками подобен Давиду с его разношерстной компанией. Фарисеи подобны идумеянину Доику, слуге Саула, который шпионил за Давидом и затем пошел рассказать властям[1384].
В нашем анализе эпизода с колосьями пора ставить точку. О выражении «Сын Человеческий», столь отравляющем жизнь экзегетам, и его роли в самопонимании Иисуса мы подробнее поговорим далее, с учетом NTPG[1385]. Забегая вперед, можно сказать следующее. Судя по всему, некоторые евреи I века относили это место Даниила ко времени оправдания ГОСПОДОМ Израиля перед языческими врагами, причем центральной фигурой в оправдании им виделся давидический царь–победитель. Как известно, выражение «Сын Человеческий» двусмысленно и даже загадочно. Я уверен: когда Иисус говорил, что «Сын Человеческий есть господин и субботы», многие слышали — и не понимали, смотрели — и не видели. Очень может быть, что они понимали «Сын Человеческий» как «я», или «люди», или «человек в моей ситуации». Это хорошо согласуется с характерной для Иисуса загадочной манерой. В свете наших предыдущих анализов можно предположить, что Иисус был вполне способен подобным намеком указать на самого себя. Указать как на помазанника, которому предстоит воцариться и быть оправданным, когда ГОСПОДЬ исполнит свой замысел об Израиле. Указать для имеющих уши, чтобы слышать.
Аналогичный характер имеют рассказы в Лк 13:10–17; 14:1–6. Возьмем первый из них. Сразу виден типичный для третьего евангелиста акцент на восстановлении Иисусом Израиля. Дочь Авраамова, которую сатана восемнадцать лет держал связанной, должна быть в субботу освобождена от пут. Здесь Иисус трансформирует образ субботы как отдыха, подчеркивает образ ее как времени освобождения от заботы и искупления из рабства. Израильтяне уповали на наступление великой субботы, когда их враги будут посрамлены, а сами они возрадуются ниспосланному Богом избавлению. Иисус претендует на то, что это чаяние исполняется в нем. Вот почему «дочери Авраамовой» нужно исцелиться, и если она исцелилась в субботу — тем лучше. Ведь суббота — самый подходящий день, как день не просто отдыха, но и освобождения от уз[1386]. Женщина была связана, связана сатаной (как мы увидим, связанным сатаной Иисус считал и Израиль в целом). Иисус указывает, что будущая великая суббота уже начинается в его служении. Это притязание перекликается с его словами в марковских рассказах о спорах по поводу субботы и с аллюзией на воскресение в двух последующих притчах Луки[1387]. Оно органично вписывается в переосмысление Иисусом израильских чаяний, когда он фокусирует их на себе. И оно помогает понять, почему в Иисусе видели угрозу не просто мелочному формализму, но и всей расхожей концепции грядущего Царства Божьего[1388].
1381
Кумранский Свиток Войны (1QM) показывает, насколько стилизованной в богословском плане могла быть картина грядущей Священной Войны против язычников.
1384
В Матфее вой версии эпизода Иисус еще говорит: «Или не читали вы в законе, что в субботы священники в Храме нарушают субботу, однако невиновны?» (Мф 12:5). Но из следующего же стиха видно, что и здесь спор не просто о галахе. Огромную важность имеют слова Иисуса: «Здесь Тот, Кто больше Храма» (Мф 12:6).
1388
В Лк 13:14 возражение высказывает старейшина синагоги. Это интересно с точки зрения истории традиции: ходульный образ фарисея отсутствует.