Очевидно, в определенной мере верно и то, и другое. В обоих случаях, хотя и по разным причинам, человеку не разрешалось приближаться к святому месту, тем более — к обитавшему там Божеству. Поэтому жертва очищения/за грех предшествовала всесожжению и жертве мирной (последние, как мы помним, праздновали пребывание Божества со Своим народом[1447]). Непредумышленно согрешивший получает с помощью жертвы очищения/за грех прощение. Подвергшийся ритуальной нечистоте получает тем же способом очищения. Покаяние и реституция за грех, омовение и ожидание захода солнца представляют собой в одном случае первую часть прощения, а в другом — очищение. Совершать их можно везде. Однако, как справедливо указывает Сандерс, «акт жертвоприношения всегда был последним моментом в исправлении нечистоты или вины»[1448].
Существовала также «жертва повинности», которая в сущности являлась «одним из видов жертвы за грех»[1449]. О ее смысле также много спорят. По всей вероятности, она требовалась, когда было осквернено сакральное, как заглаживание проступка перед Божеством.
Теперь поговорим о великих национальных праздниках и священных днях, а также о приносимых на них жертвах[1450].
Если жертвы за грех и жертвы повинности касались еврея как индивидуума, то эти праздники касались Израиля в целом. Самый известный праздник — Пасха. Весь пасхальный ритуал — паломничество, чтение рассказа об исходе, особая трапеза — знаменовал радость об исходе из Египта, прообразе освобождения Богом Израиля от языческих врагов. Его средоточием было приношение пасхального агнца. Как в Храме соединялись небо и земля, так здесь соединялись прошлое и настоящее — в один великий акт национального праздника и надежды[1451].
День Искупления также был большим национальным событием. Он соответствовал регулярным индивидуальным приношениям.
В течение года человек или община могли избавиться от нечистоты по мере ее возникновения. Помимо этого раз в год совершался особый ритуал по очищению святилища от скверны, вызванной намеренными грехами, и вообще от любой еще не снятой скверны[1452].
На День Искупления грехи народа исповедовались над головой живого козла. Потом козла отсылали в пустыню. Поскольку предполагалось, что козел уносит от Храма грехи (а значит, и нечистоту), во всем годичном круге храмовых обрядов не приносили в жертву только это животное.
Подведем итог. В Храме обитал Бог Израилев (главные тексты всегда оговариваются, что «небо и небо небес не вмещают» Его[1453]). Кроме того, в Храме совершались жертвоприношения, Храм давал возможность избавиться от греха и скверны, мешающим радоваться присутствию Бога[1454].
Эта боговдохновенная схема жертвоприношений была рассчитана на регулярное использование день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Однако те же самые тексты, особенно Лев 26 и 3 Цар 9:1–9, говорят и об историческом развитии. Как человек, совершающий преднамеренный грех, должен быть отрезан от народа[1455], упорство нации в преднамеренном грехе приведет к плену и разрушению Храма. Как тогда вернуть общение народа с ГОСПОДОМ? Как мы видели, Израиль должен покаяться и всем сердцем взыскать ГОСПОДА[1456]. Это более или менее соответствует индивидуальному покаянию и исправлению. Есть однако еще два момента:
1447
См. D. P. Wright 1992a, 73:
«То обстоятельство, что [жертвы очищения/за грех] очищают святилище от лица людей, обнаруживает человеческий фактор в динамике жертвы: когда они грешат или навлекают на себя [ритуальную] нечистоту, святилище оскверняется… Грехи и нечистота тесно взаимосвязаны: грех влечет за собой нечистоту в святилище».
1448
Sanders 1992b, 116. Сандерс приводит пример (113–116): семья идет в Храм:
Это резко оттеняет прощение Закхея (Лк 19:1–10): казалось бы, тот должен не только возместить убытки, но и завершить процесс прощения принесением жертвы в Храме (Sanders 1993, 235).
1452
D. P. Wright 1992a, 73. Подробные указания относительно Дня Искупления содержатся в Лев 16 и детально обсуждаются в мишнаитском трактате «Йома».
1454
Относительно дальнейшей разработки этих тезисов см. недавнюю работу Grabbe 1992, 538–540.