2. Мессианство в иудаизме и раннем христианстве
(i) Мессианство в еврейском мире времен Иисуса
О том, как понимали мессианство еврейские современники Иисуса, написаны целые научные труды. Вдаваться здесь в подробности невозможно, да и ненужно[1696]. Однако на некоторых результатах исследований (подчас приближающихся к консенсусу) имеет смысл остановиться. Они помогут нам избрать в дальнейшем верный путь.
Для начала напомним (я и сам это доказывал), что в современном Иисусу иудаизме не было единой концепции Мессии[1697]. В данном плане тогдашние царские и/или мессианские движения выказывали существенную свободу и гибкость. Претенденты на мессианство подстраивали определение «Мессия» под себя, и никто не осуждал их за отход от общепризнанного идеала или образа. Здесь и разнообразные спекуляции кумранитов, и, с другой стороны, мрачная история иродианской династии… Существовали самые разные представления о том, каким будет грядущий царь иудейский. Картину дополняют многочисленные народные мессианские движения, о которых у нас есть свидетельства и которые сначала достигли накала с появлением различных деятелей времен Иудейской войны, а потом — в крупном и трагическом восстании Бар–Кохбы. Может создаться впечатление, что мессианство было всем тем, что каждому было угодно вкладывать в это понятие.
Нельзя, однако, забывать про некоторые принципиальные факторы. Иллюзорна (вполне представимая в категориях идеалистической метафизики!) попытка отделить «чистое» мессианское направление мысли (отраженное в некоторых известных текстах) от той реальной жизненной ситуации с царями и претендентами на царский престол, в которой евреи находились со времен Маккавеев[1698]. Хасмонейская и иродианская династии предоставляли известные большинству народа модели царства. Упования на грядущего царя были упованиями на приход человека, который заменит эти подозрительные династии династией истинной, данной от Бога. Достаточно вспомнить, что «Мессия» в числе прочего означало «царь иудейский», чтобы понять: во времена Иисуса был, по меньшей мере, один претендент на мессианство, и у него была власть отстаивать этот титул. Как мы далее увидим, этот факт объясняет некоторые загадочные высказывания Иисуса. Вызов сыну Ирода Великого (даже скрытый в намеке) не бросали походя[1699].
Если у этих разнородных движений и было что–то общее, то это чаяние, формировавшее контекст для любой мессианской фигуры, — надежда на то, что долгая израильская история наконец придет к своей назначенной Богом цели. Долгая ночь плена, «нынешний злой век», сменится зарей Обновления и Восстановления, новым исходом, возвращением из плена, «будущим веком». Вот контекст для царских чаяний: через грядущего царя ГОСПОДЬ совершит это великое Обновление. Вспомним еще такой библейский отрывок, как Зах 1–8, где частые (и подчас загадочные) упоминания о мессианских фигурах находятся в контексте пророчеств о национальном и культовом восстановлении. Этот контекст помогает понять и реакцию народа на Иисуса, описанную в Ин 6:15: люди хотели схватить Иисуса и сделать царем. Когда мессианские надежды возникали, они входили в имплицитный рассказ, который рассказывали и которым жили современные Иисусу евреи. Царь был средоточием мечты о национальной свободе.
Поэтому важно подчеркнуть: нет ни возможности, ни необходимости отыскивать цельную и когерентную картину «еврейских представлений о Мессии», которым Иисус соответствует или не соответствует. В еврейском мире Иисуса — шквал мятущихся элементов, включая и те, что присутствуют в некоторых мессианских движениях. Иногда, как в Псалмах Соломона и Кумране, мы видим существенную концентрацию на библейских текстах. Иногда царские движения (наподобие Иродова) вроде бы обходились без апелляции к Писанию[1700]. Национальная надежда была центральной. Она строилась вокруг символов, деятельности и рассказов ничуть не меньше, чем вокруг определенных библейских текстов.
Среди символов, имевших «царские» коннотации, центральным был Храм[1701].
• Давид, первый великий царь, задумал Храм.
• Соломон, сын и наследник Давида, построил Храм.
• Езекия и Иосия, величайшие допленные цари, очистили и восстановили Храм.
• В послепленную царскую задачу Зоровавеля и Иисуса, сына Иоседека, о которых у нас мало сведений, как считается, входило восстановление Храма[1702]
• Иуда Маккавей, очистив Храм, основал столетнюю священническую и царскую династию.
1696
См., например, Neusner, Green & Frerichs 1987; Charlesworth 1992c (вводный очерк, который ставит вопрос аналогично тому, как и я в данной книге); Gruenwald, Shaked
1698
См. мудрое замечание Коллинза:
«Ни у одного претендента на мессианство ни единственным, ни главным мотивом не было желание претворить в жизнь текстуальную парадигму. Очевидной причиной большинства мессианских движений в римскую эру были политические и особенно социальные факторы»
И снова:
«Модель "пророчество — исполнение" не была исключительно занятием небольшого числа грамотных книжников. Она непосредственно повлияла на еврейскую историю римского периода»
1699
Mendels 1992 отделяет «обычные» царские амбиции от «мессианских». На мой взгляд, это некорректно. В рассматриваемый период представление о «Мессии» было столь размытым, что обсуждение должно включать все царские амбиции и замыслы. Ср. Мф 2:1–22.
1700
Согласно Мф 2:4–6, престарелому Ироду пришлось спрашивать у первосвященников и книжников, «где должно родиться Мессии».
1702
См. Агг 2:20–23; Зах 4:1–10 (видимо, сочетая различные, но взаимосвязанные оракулы); 6:9–15.