Вход в Иерусалим носит мессианский характер. Данный смысл усиленно разработан евангелистами, особенно Матфеем, но это не причина отрицать историчность эпизода. Все, что нам известно о поведении тогдашних еврейских толп в пасхальный период, делает их реакцию, как ее описывают все источники, глубоко естественной: они хвалят Бога за долгожданный приход истинного царя[1724]. Что конкретно они имели в виду, сказать трудно. Но в том, что они действительно это делали и говорили, разумных причин сомневаться нет.
Иисусова акция в Храме также была «царской»[1725]. Опять–таки имеются явные аллюзии на Писания. Мы знаем, что некоторые из соответствующих библейских текстов в данный период читались в мессианском ключе.
[ГОСПОДЬ сказал Давиду через Нафана]: «Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое… и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном»[1726].
Вот Муж, — имя ему ОТРАСЛЬ. Ибо он произрастет из своего корня и создаст Храм ГОСПОДЕНЬ. Он создаст Храм ГОСПОДЕНЬ и примет царскую славу, и воссядет и будет владычествовать на престоле своем[1727].
И не будет более ни одного торговца в доме ГОСПОДА Саваофа в тот день[1728].
Верховную власть в Храме имеет царь. Именно он — его реформатор и строитель. Поскольку своей акцией Иисус замышлял осуждение и воссоздание этого центрального символа, во всем инциденте не могли не увидеть выраженное мессианское притязание. Подчеркнем: это относится и к символической деятельности, и к нарративному миру, который акция пробуждает. И перед нами не просто некое абстрактное «учение». Если человек делал то, что делал Иисус, он указывал: израильская история достигла точки разрушения и воссоздания, причем его собственные действия воплощают этот момент.
Уместно вспомнить начальные главы Первой книги Маккавейской[1729]. Поскольку во времена Иисуса Хануку праздновали с большим воодушевлением, этот рассказ знало не только грамотное меньшинство. Взаимосвязь между восстанием против язычников, акцией в Храме и установлением царского дома прочно запечатлелась в народном воображении. Антиох Епифан, сирийский царь с манией величия, завоевывает Иерусалим, запрещает соблюдать Тору и устанавливает в Храме святотатственные жертвоприношения. Священник Маттафия отказывается повиноваться царскому эдикту и убивает еврея, приносящего языческую жертву: «и возревновал он по Законе, как это сделал Финеес» (1 Макк 2:26). Затем он и его сыновья бегут в горы, где сколачивают группу людей, ревностных о Законе, и предпринимают вылазки против язычников и отступников. Перед смертью Маттафия говорит речь, в которой призывает сыновей держаться твердо, разбить язычников и быть внимательными к повелениям Закона. На его место заступает Иуда Маккавей. Он старается, во исполнение царской образности и пророчества[1730], перегруппировать Израиль. Иуда одерживает несколько первых побед. Потом он и его армия побеждают сирийцев, входят в Иерусалим, очищают Храм и восстанавливают правильное богослужение. Здесь есть и царские мотивы: молитву перед битвой Иуда начинает следующими словами:
Благословен Ты, Спаситель Израиля, сокрушивший нападение сильного рукою раба Твоего Давида и предавший полк филистимлян в руки Ионафана, сына Саулова…[1731]
В завершение рассказа идут такие события: смерть Антиоха Епифана, успешная оборона Храма от контратаки[1732], союз Иуды с Римом, смерть Иуды и заступление на его место его брата Ионафана, восстановление Ионафаном Иерусалима, последующая деятельность и смерть Ионафана, заступление Симона на место Ионафана, установление Симоном эсхатологического мира[1733], утверждение Симона как первосвященника и начальника, завещание им своей роли сыновьям. Иными словами, последовательность следующая: победа над язычниками, очищение Храма, исполнение обетовании, установление новой династии.
1723
Зах 9:9–10. В этом отрывке может присутствовать аллюзия на Быт 49:8–12, где стих 11 в свою очередь перекликается с Ис 63:2сл. Заключительные слова Зах 9:10 — цитата из «мессианского» (то есть «идеально царского») Псалма (71:8). Местонахождение на горе Елеонской — намек на Зах 14:4, относительно чего см. ниже.
1724
Мф 21:9/Мк 11:10/Лк 19:38/Ин 12:13. Почти наверняка у входа в Иерусалим есть сознательные аллюзии на Маккавеев: см. Farmer 1956, глава 8; Boers 1989, 89–91. Это не опровергается неточным характером параллели, как думает Уизерингтон (Witherington 1990, 269, п. 18).
1725
Среди ученых, неоднократно отстаивавших эту точку зрения, можно выделить следующих: Betz 1968 [1965], 87–93; Meyer в нескольких работах, например, 1979, 197–202 (N. В. 199: «вход в Иерусалим и очищение Храма — мессианская демонстрация, мессианская критика, мессианское исполнение и знак мессианского восстановления Израиля»); Hengel 1995b, 55–57. Сандерс (Sanders 1985, З06сл.; 1993, 254) разъединяет вход и акцию в Храме.
1726
2 Цар 7:12–14. См. Collins 1995, 22сл., 61–67, 106сл. относительно использования этого отрывка в 4Q174 и других текстах [в «переплетении взаимосвязанных аллюзий» (64)].
1727
Зах 6:12–13. См. Collins 1995, ЗОсл. и его анализ других текстов об «Отрасли» (60–64).
1728
Зах 14:21. Как показывает Мейер (например, Meyer 1979, 198), акция Иисуса содержала намек на этот текст, а вместе с ним и чувство, что настал решающий момент и долгожданный человек явился.
1730
1 Макк 3:4: «Он уподоблялся льву в делах своих и был как скимен, рыкающий на добычу»; ср. Быт 49:9сл. Ср. также 4 Езд 11:37; 12:31–34; Откр 5:5.
1732
Включая молитву священников: «Ты… избрал дом сей, чтобы на нем нарицалось имя Твое, и чтобы он был домом молитвы и моления для народа Твоего. Сделай отмщение человеку сему и войску его, и пусть падут они от меча; вспомни злохуления их и не дай им оставаться долее» (1 Макк 7:37–38).