Символические действия Иисуса неизбежно вызывали в памяти весь этот широкий контекст. Иисус делал то, что делали Маккавеи, — но с некоторыми очень существенными отличиями. Это, в частности, объясняет, почему первосвященническая семья, считавшая себя в каком–то смысле преемником хасмонейской священнической линии, расценила акцию Иисуса как сильную угрозу. Это также объясняет, почему акция Иисуса была наполнена «царскими» мотивами. И это, в свою очередь, объясняет последующее: целую серию загадок, содержащих отсылки к акции в Храме и имплицитным мессианским притязаниям Иисуса.
(iii) Царские загадки
(а) Разрушишь и построить
Одна из лучше всего засвидетельствованных загадок, — у одного экзегета на ней во многом держится интерпретация замыслов Иисуса, — таинственные слова о разрушении и восстановлении Храма[1734]. Какова бы ни была их первоначальная форма, Иисус наверняка не раз говорил нечто в этом роде[1735]. Хотя Марк и называет свидетелей на суде «лжесвидетелями»[1736], параллельная традиция у Иоанна, пророчество ученикам на горе Елеонской и осмеяние у креста[1737] увеличивают вероятность того, что подобного рода высказывание входило в объяснение акции в Храме. Нас же здесь опять интересует функция этого загадочного объяснения как царского притязания[1738]. Иисус сделает, в том или ином смысле, то, что сделал Соломон, сын Давидов, — или, mutatis mutandis, то, что сделали Иуда Маккавей с братьями. Его акция в Храме — притязание на царский статус.
(б) Скажи этой горе...
У Марка и Матфея Иисусова акция в Храме тесно связана с проклятьем смоковницы[1739]. Как часто отмечают, здесь один инсценированный символ интерпретирует другой. Впрочем, символ далее интерпретируется и загадочным высказыванием:
Если кто скажет горе сей: «Поднимись и ввергнись в море», и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему…[1740]
Как мы помним, упоминание об «этой горе» в Иерусалиме поблизости от Храма должно было быть естественным образом отнесено к самой Храмовой горе. Есть здесь, однако, и библейская аллюзия, которая намекает, что это высказывание — еще и мессианская загадка. Зах 1–8 говорит о возвращении из плена, восстановлении Иерусалима, возвращении ГОСПОДА на Сион и строительстве Храма, а также (неудивительно) - о приходе помазанников, священника и царя[1741]. Зоровавель — давидическая фигура, на которую пророк, вопреки всей оппозиции, возлагает свои надежды относительно постройки Храма. Для указания на оппозицию он использует образ великой горы, с возможной (как в других отрывках Зах 1–9) аллюзией на Ис 40, где говорится о том, как горы и холмы станут плоскими при явлении ГОСПОДА:
Он сказал мне: «Это слово ГОСПОДА к Зоровавелю, выражающее: не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит ГОСПОДЬ Саваоф. Кто ты, великая гора? Пред Зоровавелем ты станешь равниной; и вынесет он замковый камень при шумных восклицаниях: «Благодать, благодать на нем!»[1742].
На мой взгляд, высказывание о горе имеет двойной пафос:
1) Оно подчеркивает: Иисусова акция предвещает гибель Храму;
2) Оно указывает на Иисуса как на того, кто исполнит миссию, приписывавшуюся Зоровавелю, — быть истинным помазанником, строящим истинный Храм.
Какой бы смысл ни вкладывал в образ «горы» Захария, речь явно о чем–то мешающем постройке Храма[1743]. Поэтому в Иисусовой загадке:
1) Храм существующий противопоставляется Храму истинному;
2) Храм существующий подлежит разрушению (чтобы освободить путь Храму истинному);
3) Иисус — истинный помазанник, который вынесет замковый камень здания и тем самым завершит его.
Опять мы видим, что акция в Храме — притязание на царский сан.
(в) Иоанн Креститель
То же самое верно и в отношении другой загадки, которая у всех трех синоптиков идет за инцидентом в Храме. Иисусу задают двойной вопрос: по какому праву он все это делает и кто ему это право дал? Вопрос, конечно, о мессианстве. Человек, совершающий поступки, которые совершал Иисус, заставляет думать о себе как о мессианском претенденте. Если так, получается, что он претендует на власть от ГОСПОДА.
Иисус отвечает загадкой об Иоанне Крестителе[1744]. Кем был Иоанн: посланником с неба (то есть истинным пророком) или обычным самозванцем[1745]? Евангелисты отмечают: этот встречный вопрос содержит хитроумную ловушку. Как бы собеседники Иисуса ни ответили, они бы оказались в затруднительном положении. Однако своими словами Иисус не просто парирует удар. Они гораздо глубже[1746]. Чтобы оценить их по достоинству, требуется рассмотреть другой отрывок, в котором Иоанн играет важную роль.
1734
Мк 14:58/Мф 26:61/Ин 2:19/Фома 71. См. Sanders 1985, 61–76. Фома 71, скорее всего, представляет собой гностическую ревизию синоптического речения: так, правильно, Gundry 1993, 907 и другие, против, например, Crossan 1983, 307сл.; Funk & Hoover 1993, 122.
1735
Не только из–за иного контекста этого инцидента в Ин (что может быть интерпретировано по–разному), но и из–за, например, Мф 24:1сл./Мк 13:1сл./Лк 21:5сл., относительно которых см. выше главу 8. Мк 13 пар. может быть понято как предсказание одновременно о гибели Храма и об оправдании Иисуса.
1736
Мк 14:57. Согласно Мф 26:60, другие выступали лжесвидетелями. Матфей не следует за Марком в определении данного конкретного обвинения как ложного.
1738
Так Meyer 1979, 200–202; 1989, 165 (обсуждая более раннюю работу Иеремиаса); 1992а, 72; против Gundry 1993, 899сл., относительно чего см. выше прим. 20.
1743
Относительно различных предложений см., например, Ackroyd 1968, 173 п. 8; Smith 1984, 206.
1745
Относительно фразы «от человеков» как противоположности «с небес/от Бога» ср. Гал 1:11сл.
1746
Так, справедливо, например, Fitzmyer 1985, 1273; Kim 1987b; против, например, Gundry 1993, 667: «Весь этот диалог не содержит в себе ничего более глубокого, чем тема сохранения/потери репутации». Впрочем, Гандри говорит (669), что власть Иисуса очистить Храм поддерживается свидетельством Иоанна о нем как о «Сильнейшем».