(г) Виноградари, слуги, сын и камень
Следующая загадка, которую надо расценивать как дальнейшее раскрытие Иисусом смысла и вероятных последствий своих действий, — притча о злых виноградарях[1753]. Из всей массы соображений, которые она вызывает в связи с нашим предметом, отметим три.
Первое. Притча четко сочетается с загадкой об Иоанне Крестителе. В одном смысле Иисус — последний в ряду пророков. Он приходит к Израилю получить плоды с виноградника. В другом смысле последний в ряду — Креститель; после последнего посланца приходит сын. С учетом 2 Цар 7–текста, в I веке известного и прилагавшегося к Мессии и его роли в строительстве Храма, — самое естественное понимание такое: окончательный посланник, приносящий последнее пророческое предупреждение, — особый. Он — Мессия.
Второе. Притча — это рассказ об Израиле, достигающий кульминации в суде. Как и в некоторых других притчах, Иисус берет и развивает хорошо знакомую библейскую тему (в данном случае — тему из Ис 5:1–7 и Пс 79[1754]). Он далее объясняет акцию в Храме и, через аллюзии на Исайю, оправдывает ее: опять, как и во дни Исайи, Храм заслуживает пророческого обличения и даже посланной от Бога гибели. Хозяин, который посылал слуг и сына и увидел их отвергнутыми, придет и казнит виноградарей, а виноградник отдаст другим[1755]. Скорее всего, здесь имеется в виду предстоящее разрушение Иерусалима: Иисусова акция в Храме была символом будущего осуждения. Изреченная притча дала более широкий повествовательный контекст, опираясь на израильскую профетическую традицию и претендуя на приведение этой традиции к кульминации — кульминации, в рамках которой разыгранная притча имеет смысл. Таким образом, притча объясняла акцию Иисуса, а также (путем экстраполяции) - будущее действие Бога Израилева (хотя акцент на этом меньше, чем часто думают). Акция в Храме — мессианский акт суда.
Третье. Притчу завершает маленькая загадка о сыне и камне. В некотором смысле это цитата из Пс 117:22–23:
Контекст аллюзии (сразу после притчи о злых виноградарях), сохраненный даже у Фомы, превращает ее в загадку внутри загадки, дразнящий вопрос внутри притчи. Здесь сходятся несколько аспектов Иисусова понимания своей акции в Храме.
1. Псалом 117 был явно предназначен для того, чтобы его пели паломники, идущие в Храм. Стихи 19–27 говорят о постройке Храма, праздновании в Храме и, в конечном счете, храмовых жертвах. Их первоначальный контекст, — будем помнить, что евреи, особенно паломники, псалмы пели часто, а потому подобные контексты были им знакомы не меньше Писаний, — прекрасно соответствует акции в Храме (осуществленной в разгар паломнического празднования). Более того, шествование в Иерусалим с песнями хвалы было не только «религиозным», но и «политическим» действием. Именно так поступали Маккавеи после своих побед, и примеру Маккавеев последовали евреи, одержавшие в 66 году н. э. первые победы над римлянами[1757].
2. Идея «камня» тесно связана с идеей нового эсхатологического Храма. Хотя у меня нет данных, что Псалом 117:2–3 во времена Иисуса понимался так каким–то из направлений иудаизма[1758], думаю, Иисус вкладывал сюда и этот смысл. Аргумент: многообразное использование Иисусом библейского образа скалы/камня по отношению к созданию нового Храма (интерпретируемого, видимо, как новая община народа ГОСПОДНЯ). (Иисус мог быть и первым, кто сопряг Пс 117:2–3 с этой распространенной темой[1759]). Другие очевидные отрывки содержатся в Книгах Исайи и Захарии. Ис 28:16: ГОСПОДЬ положит на Сионе
камень, — камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный[1760].
Ис 8:14 говорит, что сам ГОСПОДЬ будет
святилищем и камнем преткновения и скалою соблазна для обоих домов Израиля, петлею и сетью для жителей Иерусалима. И многие из них преткнутся и упадут, и разобьются, и запутаются в сети, и будут уловлены[1761].
Зах 4:7–10, о котором мы совсем недавно говорили, критикует всякое противление строительной программе Зоровавеля, всякие помехи на ее пути:
Кто ты, великая гора? Пред Зоровавелем ты станешь равниной; и вынесет он замковый камень при шумных восклицаниях: «Благодать, благодать на нем!». И было ко мне слово ГОСПОДНЕ: «Руки Зоровавеля положили основание Дому сему; его руки и окончат его, и узнаешь, что ГОСПОДЬ Саваоф послал меня к вам. Ибо кто считал день сей маловажным, возрадуется и увидит избранный камень в руках Зоровавеля[1762].
1753
Мф 21:3346/Мк 12:1–12/Лк 20:9–19/Фома 65–66. Более подробные размышления об этой притче см. в
1754
Как отмечает Black 1971, 13сл., Пс 79 здесь задействован не только через образ виноградника, но и через намек на царский мотив (ср. Таргум!) в стихе 17, который перекликается с темой «сына» в притче.
1757
1 Макк 4:24 (уточняя рефрен, который встречается, в частности, в Пс 117:1, а также многократно в Пс 135); 2 Макк 15:29; Иосиф Флавий,
1758
Относительно мессианского прочтения Пс 117 см. Jeremias 1966a [1949], 255–261; однако первое мессианское использование «камня» здесь мы находим у Раши (СЮ) на Мих 5:1
1759
См. Meyer 1979, 183–202. Kim 1987a, 136–140, приводит интересные доводы в пользу того, что связь между 2 Цар 7 и Пс 117 для Иисуса образовывали различные мессианские отрывки у Захарии.
1760
Цитируется в 1QS 8:7сл. применительно к эсхатологической общине; см. также 1QH 6:25сл. Ср. Gartner 1965, 133–137: «Это — понятие, которое в некоторых поздних иудейских традициях было мессианским и прилагалось к коллективному единству, общине…» (134); тексты «обнаруживают существование особой экзегетической традиции с мотивом "камня" из Ис 28:16, — традиции, где… община — драгоценный камень и испытанная стена, о которой говорит Писание. В рассмотренных нами текстах эта интерпретация связана с храмовой символикой» (136). Таргум Псалмов объясняет «камень» из Пс 117:22 как царя или правителя; см. далее SB 1.875сл. Эти тексты, отражающие тему «камня», сведены вместе в 1 Петр 2:4–8.
1762
Относительно текстуальных проблем, связанных с выражением «избранный камень» в последней фразе, см., например, Ackroyd 1968, 172, п. 5.