Четвертый этап: обвинение в богохульстве. С исторической точки зрения, его понять труднее всего. Лука вообще о нем не упоминает и упрощает описание: Иисус признается в мессианском притязании, и это как раз то, что требуется суду, чтобы отвести Иисуса к Пилату и предъявить обвинение, которое закончится казнью. Однако, согласно Матфею и Луке, после слов Иисуса о его оправдании Каиафа восклицает: «Кощунство!». Почему[1850]?
Сразу отметем три ответа как неправдоподобные:
• Ошибочны большинство докритических толкований, поскольку для еврейских современников Иисуса «Мессия» и «Сын Божий» не означали «второе лицо Троицы»;
• Ошибочна идея, что Мессии будто бы было запрещено объявлять о себе, и Иисус данный запрет нарушил[1851] (хотя у синоптиков Иисус до этого момента и не объявляет о своем мессианстве открыто);
• Ошибочна идея, что, когда Иисус сказал «я» (версия Марка), это было воспринято как произнесение имени Божьего.
Вместо этого можно отметить четыре момента, которые помогают объяснить слова первосвященника:
1) Иисус противопоставил себя Храму и помазанному первосвященнику, осудил святое место и его стража, произнес им приговор. Иисус будет оправдан, а обиталище Бога Израилево будет оставлено. По сути дела, Иисус заменил собой Храм. Что это, если не кощунство[1852]?
2) Иисус воссядет одесную ГОСПОДА. Напомним: это не превращает его в «трансцендентную» фигуру. О царе говорится так в Псалме 79, где речь идет просто о том, что царь будет у ГОСПОДА «правой рукой», главным распорядителем в управлении миром[1853]. Акива считал, что «престолы», упомянутые в Дан 7:9, поставлены «один для Бога, а другой — для Мессии»; и не будем забывать, что Акива считал Мессией Бар–Кохбу, царя–воина, который разобьет римлян[1854]. Восседать на престоле подле ГОСПОДА означает прежде всего царский статус: как ГОСПОДЬ правил через Давида Израилем и окружающими народами, так Он будет теперь править миром через Мессию. Иными словами, Мессия будет по отношению к Богу–Творцу тем же, кем были Иосиф для фараона и Даниил для Навуходоносора и Дария[1855]. Он будет «высочайшим из царей земли»[1856], — совсем не обязательно некой «трансцендентной» фигурой[1857]. Однако толкование Дан 7 Акивой — выражение той мысли, что есть–таки «две власти на небесах» (тема, вызывавшая серьезные споры на протяжении столетия после смерти Иисуса)[1858]. В рамках упований на приход великого царя, правой руки ГОСПОДА, одни евреи считали, что он в каком–то смысле разделит Божественную славу, а другие евреи с этим не соглашались. Возможно, Иисус намекнул Каиафе именно на эти представления, Каиафа понял и расценил его слова как кощунство[1859].
3) Иисус будет «на облаках», как в Дан 7:13. Как известно, облака обозначают теофанию. По–видимому, у Даниила они — знак присутствия Ветхого Днями. Еще они указывают: когда «сын человеческий» воссядет на престоле возле Ветхого Днями, это также будет носить характер теофании.
4) Как мы уже говорили, некоторые враги Иисуса давно считали его «лжепророком», «сбивающим Израиль с пути»[1860]. Это обвинение сыграло свою роль в суде Каиафы. Не вполне ясно, насколько оно подпадает под категорию «богохульство»; однако если некий человек, уже имеющий репутацию опасного еретика, склоняющего Израиль к почитанию иных богов, пророчествует, что Храм погибнет, а сам он будет оправдан в славе, о которой повествуют Пс 109 и Дан 7, его вполне могут обвинить и в «богохульстве».
На мой взгляд, вышеуказанные четыре фактора дают адекватное историческое объяснение обвинению в «богохульстве»[1861]. Более подробно мы обсудим это в главе 13. А пока отметим лишь две особенности предстояния Иисуса Каиафе:
1) Сцена суда носит выраженно мессианский характер. Иисуса судят за действия и слова, предполагающие царские притязания — притязания, в которых он и признается;
2) Пророчество Иисуса о его грядущем оправдании само по себе имеет мессианское звучание. Царское притязание содержится и в его намеке на то, что, когда Бог его прославит и посадит на царский трон, это станет поражением зла и подлинным возвращением из плена.
Таким образом, сцена суда сводит воедино ключевые элементы пророческой Вести Иисуса о Царстве и фокусирует их на самом Иисусе. Он — представитель истинного народа ГОСПОДА.
1852
Браун (Brown 1994, 538–541) согласен, что оппозиция Храму могла стать причиной смертного приговора, но сомневается, что такую оппозицию стали бы считать богохульством. Однако он недооценивает то, в какой степени Иисус считал себя и свое движение альтернативным Храмом.
1853
Пс 79:17–19. Это молитва о Восстановлении после плена и гибели Храма: «Да будет рука Твоя над мужем десницы Твоей, над сыном человеческим, которого Ты укрепил Себе. И мы не отступим от Тебя; оживи нас, и мы будем призывать имя Твое. ГОСПОДИ, Боже сил! Восстанови нас; да воссияет лицо Твое, и спасемся!».
1854
Престолы для ГОСПОДА и Мессии: В. Т. Хагига 14а; В. Т. Санхедрин 38b. Поддержка Акивой Бар–Кохбы: И. Т. Таанит 68d; В. Т. Санхедрин 93b; Мидраш Рабба 4 на Плач 2:2. См. Schurer 1.543сл.
1857
Для этого периода нелегко провести четкую грань между «политическим» и «апокалиптическим» мессианством, вопреки мнению некоторых ученых: ср. Reinhartz 1989.
1861
Браун перечисляет аспекты Иисусова служения, в которых могли усмотреть «богохульство» (Brown 1994, 544–547). Любопытно однако, что они не всплывают на