Сцена суда подтверждает и приводит к кульминации мессианскую картину, которую мы уже обрисовали в ходе рассмотрения акции в Храме и последовавших за этой акцией загадок и речей. Теперь очевидно: римляне казнили Иисуса по обвинению в мессианских притязаниях; это обвинение выдвинули перед римскими властями еврейские вожди, добившиеся от Иисуса признания в том, о чем они уже догадались по его действиям: он действительно считает себя Мессией. От ответа Иисуса Каиафе к смерти Иисуса от рук римлян ведет четкая и ясная линия, причем слово «Мессия» буквально написано над его головой.
Возникает вопрос: только ли во время последнего пребывания в Иерусалиме Иисус говорил и действовал в мессианском ключе? Может быть, к этой идее Иисус пришел только в последнюю неделю своей жизни?
4. Мессианство как тайна пророческого служения Иисуса
(i) Кесария Филиппова
Все синоптики сообщают: еще в Галилее ближайшие ученики Иисуса стали считать его Мессией. Это проливает свет на путешествие в Иерусалим: если Иисус должен воцариться, то естественнее всего отправиться в город, со времен Давида неизменно ассоциировавшийся с израильскими царями[1862]. Однако остаются вопросы. Что именно говорили и думали об Иисусе его ученики в этот период? Что привело их к этим представлениям? И особенно: какого мнения придерживался тогда сам Иисус?
Центральная сцена — короткая и простая[1863]. Иисус спрашивает учеников, что люди думают о нем и его служении. Ученики отвечают: Иисус считается пророком. Но сами–то ученики кем считают Иисуса? Мессией[1864]. Иисус строго запрещает кому–либо об этом рассказывать.
Разумеется, к данному моменту у учеников уже были свои представления о Мессии, и они проецировали их на Иисуса. Повеление молчать — не марковский трюк, сделанный в попытке объяснить, почему ранняя Церковь считает Иисуса Мессией, хотя при жизни самого Иисуса никто его Мессией не считал[1865]. И в нем не следует видеть отказ от притязаний на мессианский статус[1866]. Следующие далее слова о страдающем «сыне человеческом» также не являются отвержением мессианского статуса в пользу статуса более скромного. Они указывают на то, что мы уже видели: как только в Иисусе увидели бы потенциального Мессию или мессианского претендента, его движение стало бы объектом нездорового внимания. Ирод уже об Иисусе слыхал и считал его пророком. Знай Ирод больше, он бы не ограничился желанием его видеть[1867]. Мы уже показали: высказывания Иисуса об Ироде, Крестителе и самом себе в отношении к Ироду отражали притязания, которые Ирод не мог не найти опасными[1868]. Иисус переосмыслил понятие «Мессия», но этот титул принял. В противном случае его акция в Храме и сопутствующие ей загадки необъяснимы.
Можно ли отыскать у синоптиков указания на то, что Иисус осуществлял какую–либо мессианскую деятельность еще до последнего посещения Иерусалима? Можно ли отыскать загадки, указывающие в том же направлении, что и таинственные высказывания, последовавшие после акции в Храме[1869]? Если мы усвоили суть Иисусовой Вести о Царстве, обрисованную в части II, то на оба вопроса мы ответим утвердительно.
(ii) Мессианская деятельность в начале служения
Сам факт возвещения Иисусом Царства мог быть мессианским и рассматриваться другими как мессианский. Если, как мы показали в главе 6, эта Весть содержала четкую аллюзию на Исайю (возвращение из плена!), то теперь можно привести также один кумранский текст, отождествляющий вестника из Исайи с данииловым Мессией:
А «благовестник» [из Ис 52:7] - это помазанник духа, о котором Даниил сказал… и вестник доброго, возвещающий спасение — это тот, о котором написано, что Он пошлет его «утешить сетующих, посмотреть за пораженными на Сионе» [Ис 61:2–3][1870].
Нам точно не известно, насколько распространенной была эта точка зрения, и насколько Иисус ее разделял. Однако перекличка с Иисусовым провозвестием есть. Как показывает анализ проповеди Иисуса о Царстве, он верил, что Царство присутствует там, где пребывает он, и действует лично через него. Он верил: в его жизни обретает исполнение судьба Израиля, он должен вести сражения Израиля и призывать Израиль по–новому осмыслить свою идентичность и объединиться вокруг него. Израильское нежелание признавать над собой иного царя, кроме своего Бога, ныне способно осуществиться через следование за Иисусом… С учетом всех этих фактов, историк вправе предположить: вестник считал себя царем израильским. Пора перестать повторять, что, дескать, Иисус проповедовал Царство, а Церковь все исказила, начав проповедовать самого Иисуса, превратив провозвестника в объект проповеди. Стиль и характер Иисусова провозвестия показывают: имплицитный намек на него самого присутствовал воегда; имплицитная христология была сокрыта в вести, приглашении, приветствии и предупреждении.
1862
Относительно других движений, замышлявших марш на Иерусалим, см.
1864
У синоптиков здесь есть небольшие расхождения. Матфей: «Ты — Мессия, Сын Бога Живого». Лука: «… за Мессию Божьего». Однако эти расхождения не меняют сути дела, которую лаконичнее всего передает Марк.
1865
Эту гипотезу предложил около века назад Вреде. Лежалый товар! См.
1866
Так, справедливо, Meyer 1992b, 787, против, например, Charlesworth 1992b, 12, который считает, что «отойди от меня, сатана!» — ответ на сказанное Петром «ты — Мессия» (ср. Fuller 1965, 109). О'Нил предположил, что объявить человека Мессией не имел права никто, кроме ГОСПОДА (O'Neill 1995, глава 3). Однако это чистый домысел. Неправомерно считать, скажем, что Пс Сол 17 и 4 Езд 13:52 отрицают за людьми право объявлять кого–либо Мессией. Действительно, открыть это может только ГОСПОДЬ (как признается и в Мф 11:27/Лк 10:22; Мф 16:17), но на получающих такое откровение не обязательно лежит запрет молчать о нем. Иисусов ответ Петру в Мф 16:17–19 обычно считается вторичным добавлением; однако см. Meyer 1979, 185–197, с мессианской интерпретацией отрывка.
1869
Коллинз отвечает на этот вопрос отрицательно (Collins 1995, 206). Возможный намек на царское мессианство он видит только во входе в Иерусалим. См. также Dunn 1992b.
1870
11Q13 2:18сл. (GM 140). С точки зрения Вермеша (Vermes 1995 [1962], 361), лакуна содержала цитату из Дан 9:25. Другие части процитированного текста пропущены, однако следующая далее интерпретация в жанре «пешера» обеспечивает надежность реконструкции. Отметим: предыдущая строка (11Q13 2:17) интерпретирует «горы» в Ис 52:7 как «пророки»; соответственно, сам благовестник — не просто помазанный пророк, но Мессия, вопреки Collins 1995,119 (и ср. Hengel 1995b, 40). Коллинз сомневается (Collins 205), следуя за De Jonge 1986 (теперь и в de Jonge 1991b), что евангельские тексты поддерживают эту интерпретацию применительно к Иисусу. Однако более широкий контекст, который я описал, позволяет отбросить сомнения. [Читателю полезно иметь в виду, что текст «Мидраша Мелхиседека» (11Q13) очень плохо сохранился, что мешает составить четкое представление о его содержании и идеологии. Вот отрывок 2:17сл. в реконструкции И. Д. Амусина: «Толкование этого: гор[ы]… а «благовестник» — эт[о по]-мазанник ду[ха, ко]торый сказал… [А то, что он сказал: «благовествующий] доброе, возвещающий спасение]» (Ис 52:7), — это именно то, что напи[са]но о нем, а то, что [он сказал…] чтобы утеши[ть?]… [вра]зумит их о всех периодах г[нева]…». —