Здесь можно выделить три элемента. Первый — того же плана, что и предыдущая загадка. Второй и третий интегрируют высказывание в общую картину, открывающуюся нашему взору. В частности, они связывают его с некоторыми аспектами мессианских загадок, которые мы рассматривали в главе 11.
Первый элемент. Образ птицы с выводком наводит на мысль о пожаре во дворе фермы, когда птица старается укрыть птенцов под крыльями. Сама она может погибнуть, но птенцы останутся живы. Эта картина встречается в Ветхом Завете, где часто описывается, как дети Израилевы ищут убежище под крыльями ГОСПОДА[2027]. Она еще раз указывает: Иисус ждал для себя именно участи, нависшей над Иерусалимом. Он даже желал принять ее, чтобы Иерусалим мог ее избежать. По сравнению с образом дерева зеленого и дерева сухого здесь дается некий дополнительный намек: был шанс, что Иисусу, подобно Илии у Бен–Сиры, удастся отвратить от Израиля гнев Божий…[2028] Однако загадка показывает: шанса больше нет; судьбы Иисуса и Иерусалима неразрывно переплелись.
Второй элемент. Отчаяние Иисуса от того, что Израиль не ищет и не обретает предлагаемое убежище, связано с темой суда на Храм. Дом покинут. ГОСПОДЬ оставил Храм незащищенным, открытым для вражеского опустошения. Опять–таки этот образ хорошо знаком по Ветхому Завету[2029].
Третий элемент. Цитата из Пс 117:26 — это приветствие, которым встречали идущих в Иерусалим паломников. Как известно, в Пс 117 ему предшествует упоминание о камне, который отвергли строители и который сделался главою угла[2030] (в притче о злых виноградарях упоминание о камне из Пс 117 входило в объяснение действий Иисуса, приходящего в конце череды отвергнутых пророков). Эти отрывки тесно взаимосвязаны и помогают понять друг друга.
Если попробовать собрать элементы воедино, получается следующее:
1) Иисус считал себя не обычным паломником, а истинным строителем Храма;
2) Нынешний Храм отвергнул Весть Иисуса о мире и его путь избавления. Поэтому Храм оставлен ГОСПОДОМ и стоит перед угрозой гибели;
3) Была только одна надежда — признать Иисуса истинным паломником и с радостью приветствовать его, чтобы камень, отвергнутый строителями, действительно сделался главою угла[2031].
Эта загадка стоит в одном ряду с мессианскими загадками, рассмотренными в главе 11. Она содержит и дополнительную информацию: Мессия считал, что его призвание — спасти Иерусалим от гибели, приняв ее на себя. Иерусалим упорствовал в отказе, но предложение оставалось открытым. Толпа в Иерусалиме действительно приветствовала Иисуса словами из Пс 117:26 (этого и следовало ожидать), но к тому моменту, видимо, было уже поздно[2032].
(е) Крещение и чаша
Если мы в своем анализе синоптических загадок, объясняющих символические действия Иисуса, вернемся немного назад, то найдем странное высказывание о судьбе, ожидающей Иисуса, которую он считал своим призванием.
Огонь пришел я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен я креститься; и как я томлюсь, пока сие свершится![2033]
Можете ли пить чашу, которую я пью, и креститься крещением, которым я крещусь?.. Чашу, которую я пью, будете пить, и крещением, которым я крещусь, будете креститься; а дать сесть у меня по правую сторону и по левую — не от меня зависит, но кому уготовано[2034].
Сами по себе эти высказывания звучат загадочно, но в обрисованном нами контексте указывают в одном направлении. Иисус считал частью своего мессианского призвания привести битву за Царство к кульминации в событии, которое адекватно можно описать лишь метафорой. Судя по первой метафоре (крещение), общественное служение Иисуса закончится тем же, с чего оно началось, — но, конечно, не принятием в обновленный народ Израилев, а чем–то другим, для чего это принятие может быть лишь знаком и символом. Если крещение Иоанново содержало аллюзию на исход, а центральный и последний символический акт Иисуса, указывающий на его судьбу, тоже содержал аллюзию на исход, то в таинственном упоминании о предстоящем «крещении» можно усмотреть намек на предстоящую судьбу и осмысление этой судьбы в категориях исхода[2035]. Другие случаи использования слова «крещение» и однокоренных ему в смысле прохождения через страдание позволяют быть уверенным в наличии этой аллюзии[2036].
2029
См., например, Иер 12:7; 22:5; Ис 64:10сл.; Пс 68:25; 3 Цар 9:7–8; Тов 14:4; также, разумеется, Иез 8:6; 9:3; 10:1–22; 11:22–23. Фицмайер и Джонсон считают возможным относить слово «дом» ко всему народу (Fitzmyer 1985, 1037; Johnson 1991, 219). По мнению Нолланда, оно подразумевает город в целом (Nolland 1993, 742). В принципе, здесь может быть заложен и этот смысл. Однако, не говоря уже об обычном значении слова «дом», тема Храма в загадках Иисуса о его мессианском призвании столь сильно выражена, что естественнее всего понимать под «домом» именно Храм. Как отмечает Сандерс, согласно Мф 23:21, ГОСПОДЬ обитает в Храме (Sanders 1993, 259). (Между тем Сандерс не верит в принадлежность Иисусу значительной части материала в Мф 23!) Если слова в Мф 23:21 аутентичны, то они могут отражать просто согласие Иисуса с одним из базовых утверждений еврейской традиции. Далее, в ст. 38, идет пророческая критика этой традиции.
2031
Зллисон видит здесь знак надежды: вот, что Израиль должен делать, если хочет спастись (Allison 1983). Присутствие этого элемента не исключено. Однако не будем забывать про «и вы не захотели».
2032
Мф 21:9/Мк 11:10/Лк 19:38/Ин 12:13. Относительно реакции толп на Иисуса см. Farmer 1956, 198–201.
2033
Лк 12:49–50. Ср. Hengel 1981a, 71: «Какой поздней общине понадобилось бы придумывать такое туманное и вызывающее вопросы высказывание, как это?».
2034
Мк 12:38–40; параллельное место у Матфея (20:22–23) не содержит упоминания о крещении.
2035
См. Dunn 1970, 42; ср. Zahl 1983, 328: «описывая свою миссию в категориях суда, крещения в катастрофе, Иисус намекал, что суд падет на него».
2036
Общеизвестно библейское использование образа потопа для обозначения хаоса или бедствия: например, Быт 6 — 9; 2 Цар 22:5; Пс 68:1–2; 92:3; 123:4–5. Относительно образа крещения/омовения применительно к страданию см., например, Иосиф Флавий,