Верования Иисуса можно представить в категориях трех наиболее фундаментальных еврейских верований[2283].
• Монотеизм. Иисус верил: есть единый Бог–Творец, избравший Израиль, обещавший быть со Своим народом и вести его к своему предназначению, к новому исходу. Иисус верил: Бог присутствует с людьми, руководит ими, спасает их через Храм, Тору, Премудрость, Слово и Дух. Иисус был еврейским монотеистом I века.
• Избрание. Иисус верил: Израиль — богоизбранный народ, призванный быть светом миру и реализовать свое призвание через страдание. Иисус не оставлял своей веры в особое призвание Израиля, хотя и обличал расхожие понимания этого призвания.
• Эсхатология. Иисус верил: грядет Царство Бога Израилева, которое принесет с собой подлинное возвращение из плена, окончательную победу над злом и возвращение ГОСПОДА на Сион. Он не только разделял эту еврейскую надежду, но и сделал ее тематической для своего собственного служения.
Чем отличается вера Иисуса от веры тысяч его еврейских современников? Иисус верил: все это исполняется в нем и через него. Его конкретной задачей было предложить символическую шифровку (или дешифровку?) этого богословия и чаяния в категориях его собственных жизни и служения. Слова, которые он произнес, как Мессия, в ту ночь, в которую был предан, пророчески звучат как слова Бога Израилева об Иисусе.
Это сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение.
Это сын Мой возлюбленный, его слушайте.
Это тело Мое, которое за вас предается[2284].
Разговор о «призвании» Иисуса требует отказа от некоторых традиционных представлений о евангельской христологии. Иисус не имел такого «сверхъестественного» знания о своей связи с Богом, какое часто предполагали у него сторонники «высокой» христологии, мыслившие в категориях деизма XVIII века, где о «божественности» Иисуса можно было говорить лишь в рамках одной из форм докетизма. Иными словами, Иисус не «знал, что он — Бог» в том же смысле, в котором человек знает, что он мужчина или женщина, что он хочет есть или хочет пить или что час назад он ел апельсин. Его «знание» было более рискованного, но, возможно, более значительного плана: подобно знанию, что тебя любят. «Доказать» это можно лишь жизнью.
Пророческое призвание Иисуса включало в себя призвание символически осуществить возвращение ГОСПОДА на Сион.
Мессианское призвание Иисуса включало в себя призвание совершить ряд деяний, которые, как он знал, согласно Писаниям, ГОСПОДЬ оставил для Себя. Он станет мессианским пастырем. Он совершит акт спасения. Он сделает то, что не может сделать ни посланник, ни ангел, но только «рука ГОСПОДА», присутствие Бога Израилева[2285]. В молитвах и испытаниях, в конфронтациях и сомнениях у него выковалась вера: он должен совершить для Израиля то, что, согласно Писаниям, может совершить только ГОСПОДЬ. И быть тем, кем может быть только ГОСПОДЬ. Он — Мессия Израилев, но, в конце концов, «нет царя, кроме Бога».
Таким образом, ключ к евангельской христологии лежит в богословии Храма и его средоточии — возвращении ГОСПОДА на Сион[2286]. Забудьте на время про «христологические титулы»; забудьте про псевдоортодоксальные попытки сделать Иисуса из Назарета знающим, что он — второе лицо Троицы; забудьте про сухой редукционизм — зеркальное отражение бездумной псевдоортодоксии. Представьте молодого еврейского пророка. Вот он возвещает возвращение ГОСПОДА на Сион как Судьи и Спасителя, а затем воплощает это, входя, со слезами, в город, символизируя разрушение Храма и последний Исход… Иисус из Назарета считал себя избранным, избранным «Отцом», сделать то, что, согласно израильским Писаниям, обещал сделать Сам Бог. Он будет столбом дыма и огня для нового Исхода. Он воплотит в себе возвращение и избавление Бога Израилева.
Часть четвертая. Заключение
Глава 14. Результаты
Жизнь исторического Иисуса — одна из самых захватывающих глав девней истории. Его жизнь и программа выдерживают сравнение с жизнью и программой любой другой известной нам личности. Учение Иисуса вырывают из контекста, всячески искажают и передергивают в угоду всевозможным целям, — и все же оно остается поразительным для нас. Его смерть стоит рядом со смертью Сократа: крест и цикута во многом определили развитие западного сознания[2287].
2285
Иез 34; Ис 59:15–21; 63:8сл. См. выше главу 13 (2, i). «Рука ГОСПОДА» — одна из основных тем в Ис 40 — 55, а в Ис 53:1 практически смешивается с «Рабом ГОСПОДНИМ».