В истории раннехристианского богословия ортодоксия («правильное мнение») иногда противопоставляется «гетеродоксии» («иному мнению»). Говоря попросту, гетеродоксия — то же самое, что и ересь. Разумеется, как уже отмечалось, ортодоксами считают себя все — все убеждены, что придерживаются правильного мнения. Люди, считающие свои убеждения неверными, меняют их, чтобы эти убеждения стали правильными. Или, как выразился один шутник, ортодоксия — это моя «доксия» («мнение»), а гетеродоксия — твоя «доксия».
По мере развития христианства предпринимались различные попытки объяснить, каким образом Иисус мог обладать божественной природой, если Бог только один. Большинство этих попыток считались приемлемыми в определенном месте и времени, но в конце концов были признаны несостоятельными. Одни протоортодоксальные мыслители считали их безупречными, другие — еретическими. Я придумал для них название «гетеро-ортодоксальные решения». Наиболее известные из них — патрипассианство (как его называли оппоненты) и арианство.
Из трудов таких отцов церкви II–III веков, как Ипполит и Тертуллиан, нам известно, что одно время наибольшей популярностью среди христианских мыслителей и глав церкви пользовалось убеждение, неловко и агрессивно утверждающее единство Бога. Согласно этому убеждению, Бог всего один, а Иисус — воплощение Бога на земле. Иными словами, Бог Отец и Бог Сын — не две обособленные сущности. Бог Сын — это Бог Отец во плоти.
Это убеждение вошло в историю богословия под различными названиями. Иногда его именовали модализмом, поскольку оно учило, что у единого Бога есть разные способы (modes) существования. Пример: я — сын для моего отца, отец для моего сына и муж для моей жены. Я один человек, а не три, но в каждых отношениях выступаю в своей роли. Бог был творцом всего сущего и стал человеком; это не два бога, а один.
Иногда это же убеждение называют савеллианством, названным по имени Савеллия — печально известной, но исторически незначительной личности, в конце концов отлученной от церкви за верность этому убеждению. Иногда пользуются ироническим термином, введенным «истребителем ереси» Тертуллианом и отражающим суть убеждения: патрипассианство буквально означает «Отец страдает». Тертуллиан высмеивал подобные взгляды потому, что из них вытекало, будто сам Бог Отец умер на кресте в облике сына.
Тертуллиан объясняет, что в его времена, в конце II века, это убеждение одобрили два римских епископа (двое из первых пап) и большая часть римской церкви. В ответ Тертуллиан и его единомышленники начали развивать идею Бога Отца, не тождественного Богу Сыну. Оба они боги, и тем не менее Бог всего один. Как такое может быть? В конечном итоге это тайна. Так или иначе, она стала ортодоксальным учением, которое уточнялось и дорабатывалось уже после Тертуллиана. Христос — Бог, как и Бог Отец; но эти двое — одно.
Более того, поскольку Иисус в Евангелии от Иоанна говорит о Святом Духе, который сошел на землю как «другой Утешитель» (Ин 14:16) после возвращения самого Иисуса на небеса, Дух тоже является Богом. И он не то же самое, что Бог Отец и Бог Сын. Следовательно, Бог «триедин». Три ипостаси, один Бог.
Все эти объяснения могут показаться запутанными, но так или иначе, Тертуллиан твердо настаивал на своем. Нападая на сторонников патрипассианства, он в первую очередь доказывал, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух различны. Как он писал:
Иной есть Отец, иной — Сын и иной — Дух Святой… не Один и Тот же есть Отец и Сын, или Один отличается от Другого лишь образом Своего бытия (Тертуллиан, «Против Праксея», 5.9).
Он продолжает рассуждения, логику которых и сегодня многие находят безупречной:
Чтобы Отец был Отцом, Ему необходимо иметь Сына, а чтобы Сын был Сыном, Ему необходимо иметь Отца. Ибо одно дело — иметь, другое — быть. Например, чтобы я был мужем, мне следует иметь жену, ведь не буду же я сам себе женой (Тертуллиан, «Против Праксея», 5.10).
Затем он снова бросает перчатку сторонникам патрипассианства и заключает с ехидством, которым славился:
Если ты хочешь, чтобы я поверил, что Он одновременно есть и Отец, и Сын, то покажи такое высказывание где-либо в другом месте: Господь сказал Себе: Я Сын Мой. Я ныне родил Себя (Тертуллиан, «Против Праксея», 5.11).