Читая свой фрагмент Овидия, Алеша сразу узнал дачную репродукцию:
Текст истории показался Алеше много печальней картины, гораздо драматичней и трогательней. Подумаешь, упал, бултыхнулся в море… Но нет, не все так просто. Раньше Алеша даже не догадывался, что здесь настоящая трагедия, хотя и в общих чертах знал этот сюжет. Оказывается, здесь чувства, а главный персонаж, быть может, вовсе не Икар, а Дедал. Что, если Икар — просто бестолковый дурак? Ведь он прославился не каким-то исключительным умением, талантом или поступком, но всего-навсего лишь подвигом непослушания. И все же Алеша как-то быстро оправдал для себя отрока — в конце концов, тот же погиб, но сделал это, обретая свободу, радуясь ей и резвясь, словно дитя. А разве можно обижаться на ребенка, если он играет?
В назначенное время на даче у Воротынских собрались все соседи по улице. Митя не ожидал такого аншлага — даже совсем не причастные к нему Пасечник и Жанна с Евгением были здесь. И дело было не в Овидии. После зимы все соскучились друг по другу и по таким вот вечерам.
Завернутые в белые тоги Митя и Соня встречали гостей. Соня держала в руках маленький тазик с водой. Поприветствовав гостя, Митя опускал в тазик кончики пальцев и брызгал в лицо пришедшему соседу. «Именно так, — затем пояснял Воротынский, — греки проверяли, какой перед ними человек. Если он улыбался, значит, хороший и пришел с добрыми намерениями, а если хмурился и злился, то нет».
Когда все расселись, зрителям было подано разбавленное красное вино в пиалах, а в это время Митя делал конферанс. Он рассказывал историю своих отношений с древнегреческими мифами:
— Это все не сказочки… Это настолько серьезные вещи, что в какой-то момент я даже усомнился, должны ли наши юные актеры выступать с этим материалом. Ведь, по сути, все «Метаморфозы» — это трагедии. Все превращения, даже самые прекрасные из них, произошли из страдания и гибели. Их совсем не выбирали, они случились вопреки. Я постарался выбрать наиболее легкие сюжеты, насколько, конечно, это было возможно. Ребята очень серьезно подошли к делу, хотя было и непросто. Честно говоря, я не ожидал, что получится так интересно и самобытно. Всего три репетиции! Итак, встречайте!
И действительно, дети выступили очень неплохо. Естественно, без запинок не обошлось, но это не выглядело провалом. В этот вечер лавровый венок достался Аллочке и Лизе — один на двоих, второго не было. Это было справедливым решением. Обе почти не подсматривали в свои свитки, были убедительны и артистичны.
Глава 19
ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ПОЛУЭКТЕ И ДИКЕНЬКОМ МУЖИЧКЕ
Невозможно было себе представить летние дачные вечера без историй Сергея Ивановича. Он нечасто баловал ими, не более десятка раз за весь сезон, и тем ценнее была каждая из них. Кому он рассказывал? В этом вопросе не было определенности: детям, взрослым, соседям, своим гостям, абсолютно незнакомым людям… Казалось, это происходило всегда стихийно, во всяком случае, никогда нельзя было предвидеть, кем будут его слушатели и что именно им предстоит услышать. Единственное, что являлось неизменным, — вечернее время суток и то, что история никогда не повторялась. Как правило, сам рассказ был довольно небольшим, но закончившись, он просто так не отпускал, будоража воображение, рождая множество вопросов, заставляя блуждать в лабиринтах долгих размышлений.
Обычно Сергей Иванович понимал с утра, что вечером ему необходимо освободиться от очередной истории. Она всегда созревала неожиданно для самого рассказчика. Бывало, сначала что-то промелькнет в голове и исчезнет, потом сюжет проявится снова, затем еще и еще, и вот уже вечерами во флигеле неутомимый ум Сергея Ивановича додумывает оставшиеся детали новеллы. Все. Пазл сложен. После этого он аккуратно записывал ее в тетрадь. «Кто потом знает, — любил говаривать Сергей Иванович Елене Федоровне. — Может, получится книга».