— Полагаю, Пикарди-Хаус завещан вам? — спокойно спросил Долтон.
— Скорее всего. А что?
Я почувствовал себя эдаким чурбаном.
— Дебби, а если ты попадешь под автобус, кому перейдет собственность?
— Какая чушь!
Я ждал. Наконец Дебби произнесла:
— Разумеется, дяде Роберту. У папы не было других братьев или сестер.
И она заплакала.
— Мы устали, у нас сбиты биоритмы и все такое, — сказал Долтон. — Я иду спать. А ты, Дебби?
Дебби, обливаясь слезами, кивнула. Когда они ушли, Зоула на меня накинулась:
— Ты что, не понимаешь? Дядя Роберт, возможно, ее единственная родня! А ты тут рассуждаешь о том, что он может захватить икону или вообще угробить собственную племянницу!
— Тогда почему он ведет себя так враждебно? Я что, единственный из присутствующих, кто не утратил чувства реальности?
— Чувство? Она — ребенок, оставшийся без отца! А ты, Гарри Блейк, самый бесчувственный идиот из всех встреченных мною идиотов!
ГЛАВА 24
«Георг Третий, милостью Божией Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии король и защитник веры.
Верным и любезным моему сердцу Патрику Смиту и Уильяму Фарреллу, эсквайрам, да будет известно, что мы учреждаем, одобряем и назначаем — и настоящим объявляется, что мы учреждаем, одобряем и назначаем, — каждого или любого из них исполнить обязательство, данное Томасу Хиггинсу и Уильяму Миддлтону, джентльменам, в том, что они, справедливо и не кривя сердцем, со всей рассудительностью и по совести, учтя и оценив все личное движимое имущество, права и кредиты Эдварда Сент-Клера, проживавшего в Трилони, землевладельца, врачевателя и хирурга, ныне усопшего…»
Следуют подписи, и потом:
«… от имени его светлости Уильяма, герцога Глостерского, главнокомандующего и правителя вышеупомянутого острова и главы Йаго-де-ла-Вега.
Писано в 1815 году anno Domini [15], ноября 11-го, на 56-й год нашего правления.
Джордж Клейтон, письмоводитель».
— Эй! — горячо зашептала Дебби мне в ухо. — Сент-Клер!
В помещении государственного архива работал кондиционер. Мы сидели за массивным круглым столом, сделанным из тикового дерева. Рядом стояла тележка с переплетенными томами, каждый дюйма три в толщину и восемнадцать в высоту. Раскрытые перед нами листы издавали отчетливый пряный запах. Они потемнели от времени, а чернила выцвели. Некоторые записи стали совсем нечитаемыми.
— Возможно, это совпадение, Дебби, — сказал я и сам себе не поверил. — Давай посмотрим опись.
И мы продолжили читать:
«ОПИСЬ И ОЦЕНКА на общую сумму 13 110 фунтов стерлингов
59 рабынь, в том числе:
Нэнси — 100 фунтов; Фиби — 150 фунтов;
Нефертити — 75 фунтов; Агнесса — 75 фунтов.
97 рабов, в том числе:
Том — 100 фунтов; Старый Гау — 30 фунтов;
Билли — 100 фунтов.
Общая стоимость рабынь и рабов 11 600 фунтов.
Один бык — 30 фунтов.
12 коров, по 15 фунтов каждая — 180 фунтов.
Пять телят и три телки по 5 фунтов каждая — 40 фунтов.
Общая стоимость скота — 250 фунтов.
44 бочки с сахаром, оправленные Уильямом Бейкером в Кингстон, Роберту Месседжу, продавшему их за 2303 фунта 11 шиллингов 2 пенни».
На нескольких страницах перечислялось «разное»:
Ром — 20 фунтов.
Медицинские принадлежности — 30 фунтов.
Золотые часы с золотой цепочкой — 10 фунтов.
Книги, по 10 фунтов каждая — 160 фунтов. Корабельный компас — 30 фунтов.
Навигационный прибор — 2 фунта.
Два дневника, по 1 фунту каждый — 2 фунта.
Два стола из красного дерева — 13 фунтов, 4 шиллинга.
24 стула, 4 зеркала, 4 платяных шкафа,
4 кровати, всякого рода постельные принадлежности и одежда, два портрета, три Библии, всякого рода кухонные принадлежности и кастрюли — 50 фунтов.
И так далее.
Почему-то среди «разного» числилось некоторое количество рабов и рабынь, но вовсе не они привлекли мое внимание.
— Ты видел? — спросила Зоула.
Глаза у нее лихорадочно блестели. Она показала на запись:
— Два дневника!
— И навигационный прибор, Зоула. Зачем терапевту и плантатору навигационный прибор?
Дебби пришла в неистовство. Ценой неимоверных усилий она продолжала говорить тихо.
— Это же мои предки! Мы напали на след, мы напали на след! Давайте попробуем копнуть поглубже!
Я пролистывал страницы назад.
— На изучение твоей родословной у нас просто нет времени, Дебби. Давай-ка не будем разбрасываться.