Будоражили фундаменталистов и писания Арсения Суханова. Три патриарха поочередно посылали его познакомиться с богослужением других православных Церквей и раздобыть тамошние книги. Арсений, вернувшись, нарисовал жуткие картины разложения и подличания перед авторитетом латинян и властью турок. На всем Востоке Арсению вроде бы удалось найти лишь два источника надежды: Москву — третий и последний Рим, единственное место, где нет ереси[468], и Иерусалим — первоначальный источник истины.
Под влиянием дружбы с патриархом Паисием и под глубоким впечатлением от таких обрядов, как зажигание свечей в канун Пасхи от «небесного огня» в храме при Гробе Господнем, Арсений в своих писаниях пытался напрямую связать Москву с догреческой Церковью. Христос жил и умер в Иерусалиме, и там же возникла апостольская церковь. Первые Евангелия писались не для греков; Русь была обращена в христианство не Византией, а апостолом Андреем; да и в любом случае, «от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима». «Слово Господне» было заглушено в Византии со времен Седьмого Вселенского Собора, и не случайно белый клобук, подаренный папой Сильвестром Константину Великому, теперь находился в Москве или что иконы Божьей Матери, сначала Тихвинская, а затем Иверская, чудотворно перенеслись с Афона в Москву[469].
Для воспаленного московского воображения Иерусалим стал — и буквально, и фигурально — своего рода альтернативой Константинополю и Афону. Никон, первым отправивший Арсения в Святую Землю, снова послал его в Иерусалим сделать макет храма Воскресения, воздвигнутого над Гробом Господним, а затем направил туда посетившего Москву сербского митрополита для подробного описания богослужений и обрядов. Новой московской теократии предстояло стать не более и не менее, как Новым Иерусалимом. Во имя этой высокой мечты Никон начал строительство своего «святого царства» — Ново-Иерусалимского монастыря в красивейшей местности над подмосковной рекой Истрой. Гигантские колокола, позолоченные ворота и главный храм, построенный по плану храма над Гробом Господним, — все это было частью никоновского плана низвести небеса на землю в Московском государстве[470].
Однако бескомпромиссным фундаменталистам этот Новый Иерусалим больше напоминал о царстве Антихриста, который должен был утвердить свою вселенскую власть именно в Иерусалиме. Пошли слухи, что никоновские переводчики и справщики все — тайные мусульмане, католики и иудеи. Поскольку среди занятых этой работой было немало беженцев, а на Востоке границы между вероисповеданиями отличались гибкостью, не удивительно, что среди переводчиков и справщиков нашлось достаточно новообращенных, а также всяких загадочных личностей, чтобы эти обвинения выглядели довольно весомыми. Тем временем в Москву из Смоленска, аванпоста униатов, старавшихся обратить восточных славян в католичество, явились два высокоученые брата, Потемкины, предостерегая, что латинизация греческой Церкви указывает на появление Антихриста в самом скором времени. Спиридон Потемкин был встречен фундаменталистами с распростертыми объятиями, как друг и пророк, благодаря десяти его трактатам о приближающемся конце мира, а его собственная смерть в 1664 г. была истолкована как знамение того, что сама история приближается к своему концу. Его брат Ефрем тут же удалился в леса к северу от Костромы, чтобы ожидать конца в посте, молитвах и чтении книг отцов церкви. Взяв в монашестве имя апокалиптического Сирина, этот Ефрем в своих пророчествах оказался не менее мрачным. В Северном Поволжье он приобрел много сторонников — в частности, проповедуя конец света на знаменитых летних ярмарках в больших торговых городах.
Ефрем учил, что патриарх Никон — антихрист, что «Второе пришествие» вот-вот произойдет и надо запастись провизией, ибо семь лет без хлеба, предсказанные в Книге пророка Даниила, уже начались[471]. В начале 1666 г. правительство отправило в Заволжье специальный отряд сжигать скиты прследователей Ефрема. Большинство их было арестовано, а сам Ефрем привезен в Москву. Его вынудили отречься от проповедуемой им ереси и отправили в унизительную поездку для того, чтобы он публично исполнял новые обряды. Однако это покаяние Ефрема наряду с преданием анафеме протопопа Аввакума только усугубило апокалиптический ужас фундаменталистов и толкнуло их на поиски более точных указаний об ожидаемом конце света.
Они вновь обратились к антиуниатским писаниям. Еще в 1620 г. некий киевский монах пророчествовал, что распространение католицизма приведет к появлению Антихриста в 1666 г.[472]. Спиридон Потемкин развил эту идею, вычислив, что Риму понадобилась тысяча лет после рождения Христа, чтобы порвать с православием; еще шестьсот лет — белорусским и малороссийским иерархам, шестьдесят лет после этого великороссам и еще шесть — до наступления конца света[473].
Дата «1666 год» закрепилась в народном воображении, потому что содержала число 666 — ключ к опознанию апокалиптического зверя. «Откровение» гласило:
«Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть»[474].
Поскольку в России XVII в. цифры все еще обозначались буквами, то русские без труда применяли античную гематрию — складывали цифровые значения букв в имени человека, чтобы определить его «число». Первые христиане обнаружили, что греческая форма имени императора Нерона, если его написать буквами древнееврейского алфавита, дает число 666; и Зизаний в эпоху образования униатской Церкви в 1596 г. толкнул православную общину искать в числе 666 возможное объяснение ее бедам. В дни богословского кризиса шестидесятых годов русские обнаружили, что это магическое число можно получить, сложив цифры царя (Алексей = 104), патриарха (Никон = 198) и одного из заподозренных никоновских иностранных справщиков — Арсения Грека (Арсений Грек = 364). Более поздние вычисления показали, что в слове «вольнодум» буквы тоже складываются в число 666[475].
Знамения прихода Антихриста отыскал в мире природы Феоктист, бывший игумен Златоустовского монастыря, отправленный в дальний Соловецкий монастырь, Где он использовал свою эрудицию и общение с Нероновым в тюрьме, чтобы обеспечить идеологическую основу монастырскому сопротивлению новым формам богослужения. В своем сочинении «Об Антихристе и его тайном царстве» Феоктист утверждал, что царствование Антихриста уже началось, и приложил список знамений, которые следует ожидать, — своего рода программный путеводитель по последним дням[476]. Еще одна туманная фигура — Авраамий, «духовный сын» Аввакума, постоянно общавшийся с ним в его последние тюремные дни, обнаружил антихристовы знаки не только в названии «Новый Иерусалим», но и в том, что реку Истру Никон называл Иорданом, близлежащий холм — Голгофой, а молодых послушников — своими «серафимами». Суеверия языческого происхождения бессознательно смешивались с апокалиптической символикой — Никона объявляли то сыном русалки, то мордвином, то черемисом[477]. Атмосфера накалялась ожиданием, что в 1666–1667 гг. предстоят знаменательные события. И ожидания эти оправдались, так как 1667-й, первый год ожидавшегося царствования Антихриста, во многих отношениях стал началом нового порядка в России.
Решающим переломным моментом религиозного кризиса в России XVII столетия стал собор 1667 г., который предал анафеме всех фундаменталистов как таковых. Формально это была победа Никона, так как собор поддержал центральный авторитет иерархии и утвердил все реформы Никона, кроме введенного им обращения «Боже наш» вместо «Отче наш» в Молитве Господней и исключения двойного благословения вод в Крещенье. Больше того, церковная администрация заметно увеличилась благодаря добавлению двадцати новых епархий к уже имевшимся четырнадцати и добавлению к иерархии четырех митрополитов, пяти архиепископов и девяти епископов[478].
Тем не менее поражение фундаменталистов вовсе не означало победы теократов. Наоборот, собор приложил все усилия для окончательного низложения Никона и его ссылки. Главным его результатом было четкое подчинение Церкви государству через пополнение церковной бюрократии новыми священнослужителями, которых фактически назначали светские власти. Один новый украинский митрополите поразительной откровенностью признал, что, осуждая Аввакума, «нам бы царя оправить, того ради мы за новые книги стоим, утешая его»[479]. Иоахим, новый патриарх, сказал, обращаясь к царю напрямик: «Государь, я не знаю ни старыя веры, ни новыя, но что велят начальницы, то готов творити и слушати их во всем»[480].
468
60. Белокуров. Арсений, 220–223 и 218–227 — о его дебатах 1650 г. с греческими священнослужителями из Валахии («Прения о вере»), очень популярных в среде старообрядцев, и о его докладе Никону о православных обрядах от Египта до Грузии («Проскинитария»), О Суханове, единственном деятеле того времени, который цитируется в ранних пророчествах о приходе антихриста, см.: Субботин. Материалы, 1885, VII, 234–251. Сообщение архимандрита Леонида о русских паломничествах в Иерусалим с XIV по XVII вв. см.: Чт, 1872, I, гл. 2, 79—123.
469
61. О более старой Тихвинской легенде см.: К. Плотников. История, 14. Иверской иконе, привезенной в 1648 г. из грузинского монастыря на горе Афон, приписывали чудотворную силу, в особенности против моровых поветрий. Два величайших архитектурных памятника той эпохи (московский храм Иверской Божией Матери и Иверский монастырь под Москвой) были посвящены этой иконе. См.: Кондаков. Икона, 149, 179; S. Loch. Alhos: The Holy Mountain. - NY (1954?), 169–170.
С первым печатным изданием «Кормчей книги» идея Москвы как третьего Рима приобретает в ту эпоху все большую популярность. Слова из письма Филотея к Ивану были воспроизведены как обращенные константинопольским патриархом Иеремией к царю Федору в дни создания Московской патриархии. См.: Н.Левицкий. Учение раскола об Антихристе и последних днях мира // Странник, 1880, авг., 529 и след.
Отрывок «От Сиона…» из эсхатологической части Книги пророка Михея: 4, 2.
470
62. О «Святом царстве» см.: Гиббенст. Исследования, I, 46–49. См. также: архимандрит Леонид. Историческое описание ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря. — М., 1876. Борис Годунов намеревался построить в московском Кремле церковь наподобие иерусалимского храма над Гробом Господним, и постройка колокольни Ивана Великого, видимо, была как-то связана с этим более грандиозным проектом (История русского искусства, III, 480–481). Идея воздвигнуть подобный «Новый Иерусалим» бытовала на Западе в эпоху крестовых походов (см.: V. Tapie. La Russie de 1659 a 1689, 1957, 200), но никогда не привлекала такого внимания, как в России. Тема освобождения Иерусалима приобрела популярность в эпоху «Смутного времени» (см.: Ровинский. Картинки, II, 479–480) и способствовала отождествлению в народе освобожденной Москвы с Новым Иерусалимом.
471
63. Р. Pascal. Un Pauvre Homme, grand fondateur: Efrem Potemkin // Melanges Jules Legras, 221–229; П. Смирнов. История, 66–69. См.: Даниил: 9, 20–27.
472
64. Захария Копыстенский, архимандрит Киево-Печерской лавры, в его «Палиногодии» (РИБ, IV, 315–366).
473
65. П.Смирнов. Внутренние вопросы, хсііі-хсіѵ. Другие примеры вычислений среди фундаменталистов см. в: Субботин. Материалы, IV, 1881, 14 и след., 155–157, 282–284; и в Белоруссии — Памятки полемичного, IX, 200.
474
66. Откровение: 13, 18. См.: Н. Guy. The New Testament Doctrine of the «Last Things». — Oxford, 1948, 146–149; также: W. Bousset. The Antichrist Legend. — London, 1896; и увлекательную, хотя и фантастичную: Two Servants of Christ. The Computation of 666. — London, 1891.
475
67. В.Фармаковский. О противогосударственном элементе в расколе // 03, CLXIX, кн. 24, 1866, 633. Ф. Ливанов. Раскольники и острожники. Очерки и рассказы. — СПб., 1872, 4-е испр. изд., I, 394. В дополнение к этому богатому, хотя не вполне научному и очень романтизированному сборнику см. (касательно представлений старообрядцев об антихристе) две анонимные публикации: Книга об антихристе. — Псков, 1876 (сборник проповедей); Вещания святого об антихристе и последней судьбе сего мира. — М., 1888. Есть и другие ценные исследования этих представлений первых старообрядцев: Ф.Сахаров // Тамбовские епархиальные ведомости, 1878, №№ 20, 21, 23, 24; Н. Левицкий // ХЧ, 1890, нояб. — дек., 695–738; И.Нильский //ХЧ, 1889, янв., 693–719. Левицкий рассматривает выведение числа 666 из слова «император»: Учение, 556. О выведении числа 666 для Наполеона см.: Е. Benz. Die abendliindischc Sendungderostlich-orthodoxen Kirche. — Mainz, 1950, 29; H. Schaeder. Die dritte Koalition und die Heilige Allianz. Konigsberg — Berlin, 1934, 59, примеч. 109.
О воздействии понятия об антихристе на русскую культуру см. подробную и проблемную статью раннего советского периода: Б. Кисин //ЛЭ, I, 169–181; а также статью: Н.Никольский. Апокалиптическая литература //Там же, 183–191.
476
68. Сырцов. Возмущение, 99—108; П. Смирнов. История, 54–55; Вопросы, Іхххі-Іхххѵі. Во второй работе Смирнов приходит к выводу, что книгу написал не Феоктист, умерший в 1666 г., а кто-то другой, создавший ее в промежутке между смертью Феоктиста в 1666 г. и смертью Алексея в 1676 г.
477
69. В.Перетц. Слухи и толки о патриархе Никоне в литературной обработке писателей XVII–XVIII вв. // Известия Императорской Академии наук. Отделение литературы и языка, V, 1900, 140–143; П.Смирнов. История, 90; Субботин. Материалы, VII, 421; Левицкий // ХЧ, 1890, нояб. — дек„704–705.
480
72. Там же, 229. Буквальная точность этих цитат находится под большим вопросом, поскольку они встречаются только в полемической литературе старообрядцев. Тем не менее то, что они слыли достоверными, придавало им силу истины; и цитаты эти, безусловно, отражают позиции, занимаемые многими в послсниконовской Церкви.