Фан Тхук Динь дожидался Кана в его рабочем кабинете.
— Я сомневаюсь, что пытки подействуют на этого человека, — поделился с ним своим беспокойством Нго Динь Кан. — Подумайте, как заставить его заговорить. Это очень важно. Его признании дадут нам возможность ликвидировать движение студентов и школяров, помогут вскрыть нарыв, который доставляет нам такое беспокойство. Полагаю, вы сможете помочь мне на допросах? Как вы считаете?
— Мне очень трудно говорить о возможных результатах заранее, поскольку я ещё не вник во все детали этого дела, — ответил Фан Тхук Динь.
— Почему? Разве для того, чтобы раскрыть дело, надо знать детали?
— Допрос следует провести на научной основе, — продолжал Динь, — Только тогда он будет эффективен. И данном случае подход, видимо, состоит в том, чтобы знать психологию обвиняемого, обстановку в его семье, ого деятельность. Когда мы узнаем всё это в общих чертах, включая и подробности его интимной жизни, мы сумеем понять его, и тогда он будет бояться нас. А потом, паше превосходительство, мы будем добиваться того, чтобы этот человек уразумел справедливость действий властей, убедим его в своей правоте. Иными словами — он заговорит. По-моему, неразумно всегда и везде применять только крайние меры и пытки. В цивилизованных странах допросы ведут научными методами, не применяя пыток. Поэтому я и хотел вникнуть в детали, поскольку…
— Для чего подробности, для чего? — прервал Диня Нго Динь Кан. — Если сам Нят не откроет их нам, то никто и не узнает этих подробностей. Только благодаря нашему осведомителю мы схватили его горяченьким, на месте. Примитивно, но эффективно. К тому же у нас нет никаких бумаг, никаких изобличающих документов. Смотрите, получится ли у вас?
— Согласен, но разрешите мне всё-таки попытаться.
— Я просто уверен, что вы добьётесь результата, — рассмеялся Нго Динь Кан.
— Но, ваше превосходительство, у ваших людей есть хоть какие-нибудь данные о нём? — спросил Фан Тхук Динь.
— Пока нет, ничего нет. Хотя наши люди и близки к нему, но он искусно засекречен. Им ничего не удалось выяснить. Ясно одно: он верховодит всей этой массой студентов в Хюэ. Ну ладно. Постарайтесь помочь мне. Для сохранении вашего могущества необходимы только такие талантливые люди, как вы.
Выйдя из кабинета Нго Динь Кана, Динь задумался. О чём? О том, как вести допрос Хонг Нята? А может быть, о чём-то другом?
Прежде чем отправиться домой, Фан Тхук Динь завернул в маленькое кафе, где торговали прохладительными напитками. Он попросил бутылочку кока-колы, сел за столик и закурил. К нему подошёл мужчина в простеньких очках и вежливо попросил огоньку. Динь достал из кармана спичечный коробок. Только с третьей спички мужчине удалось зажечь сигарету. Когда он возвращал Диню коробок, в нём уже лежал малюсенький клочок бумаги. Динь небрежно поклонился в ответ на благодарность и сунул спички в карман. Если бы мы внимательно присмотрелись к мужчине в простеньких очках, то убедились бы, что он знаком нам. Это был хозяин той самой книжной лавчонки, в которую Динь заходил по утрам, чтобы купить свежую газету.
После того как Динь встретил Ван Ань в этой книжной лавочке и та передала ему несколько сделанных ею фотографий, он продолжал каждый день покупать в лавчонке газету, по-прежнему выходил в садик и читал её. Но контакты с хозяином этой лавочки — человеком в простеньких очках — прекратились. Старик вдруг уступил свою лавчонку вдове одного солдата республиканской армии.
На клочке бумаги было написано: «X. Н. схвачен. Постарайся перевести его в госпиталь. Найдём способ выкрасть его. Найди ищейку, проникшую в движение С. X.»
Два охранника развязали Хонг Няту руки и молча удалились. Дверь захлопнулась. Нят осмотрелся. Посреди комнаты стоял большой стол…
Фан Тхук Динь и Хонг Нят сидели друг против друга. Наверное, никогда в жизни Динь не переживал столь напряжённых часов и минут, как эти, когда ему пришлось допрашивать Хонг Нята. Он старался сохранять спокойное, располагающее выражение лица.