Пытаясь найти что-нибудь в палате, советник всю её обильно засыпал порошком, но был вынужден бессильно развести руками: везде остались следы только от каучуковых подошв полицейских ботинок, специально поставляемых во Вьетнам из Соединённых Штатов. Были тщательно допрошены охранник из коридора и медсестра Бить Лан. Они не добавили ничего нового. Директор департамента приказал показать им целую кучу фотографий разных людей, чтобы они хоть приблизительно указали, на кого похожи те, кто выкрал Хонг Нята. Но эти изготовленные на основе словесных описаний портреты могли принести какую-то пользу только в том случае, если полицейские, побывавшие в больнице, были но загримированы. Короче говоря, достижения современной американской криминалистики в реальных условиях Вьетнама не имели того успеха, который приписывал им пропагандистский аппарат США.
Посты и блокгаузы на дорогах, ведущих из города, тоже донесли, что такая машина, в которой ехали бы люда в полицейской форме, как это было указано в ориентировке, не проходила. Во всех проверенных автомобилях не было замечено ничего такого, что вызывало бы малейшие подозрения. Более того, едва удалось избежать потасовки между гарнизоном одного из постов и парашютистами, машина которых была остановлена для проверки. Парашютисты заявили, что не позволят никому шарить в принадлежащем им транспорте.
Директор департамента полиции и безопасности и не подозревал, что машина Чан Мая, спасшего Хонг Нята, вовсе не выезжала из города. Хоть она и умчалась по направлению к мосту Анкыу, но моста-то не проезжала, а скрылась на участке одного иностранца, живущего в квартале, который прежде населяли французы. Этот иностранец был прогрессивным человеком и поддерживал связи с подпольщиками. У него друзья Чан Мая оставили мундиры полицейских и, переодевшись в гражданское платье, поодиночке ушли в город, на свои конспиративные квартиры. Только Чан Май и Хонг Нят несколько дней провели здесь в полной безопасности, дожидаясь специального проводника, чтобы отправиться в одну из боевых зон на встречу с By Лонгом. За эти несколько дней они помогли иностранцу изменить внешний вид и номер автомобиля.
Итак, директор департамента полиции и безопасности думал о тех десяти днях, которые дал ему Нго Динь Кан. А что можно сделать за эти десять дней? Ну, допросят с пристрастием несчастных агентов, дежуривших в тот день, а что это даст? Будут эти насмерть перепуганные и измученные парни униженно валяться в ногах, умолять, рыдать, выворачивать наизнанку свои мерзкие душонки.
Но директор тут же показал своему невидимому оппоненту язык: на-ка вот, не выйдет! «Если надо, организуем нужные свидетельские показания и представим их как ниточку, ведущую к поимке бандитов. А потом свидетели вдруг умрут. Мы же с шефом родственники, он ничего не посмеет сделать мне и не решится передать мою должность другому человеку».
Несколькими днями позже Нго Динь Кан узнал о том, что Ли Нгок Ту схвачен. Не сдерживаясь больше перед Фан Тхук Динем, он в ярости плюхнулся на свой диван.
— Вы знали, что Ту был моим человеком? — гневно спросил он.
Прочтя недоумение на лице Диня, он повторил:
— Я вас спрашиваю, знали вы или нет, что Ту был моим человеком?
Не понимая, куда клонит Кан, Динь ответил удивлённо:
— А разве он был вашим человеком, ваше превосходительство? Вы шутите! Ведь он — один из тех, кто верховодит этими желторотыми студентами, выступающими против государства. Помнится, мы даже однажды арестовали его.
— Да, он был моим человеком, — горестно покачал головой Кан.
— Ваше превосходительство, это невозможно! — воскликнул Фан Тхук Динь, изобразив на лице восхищение. — Вы везде успеваете, вы всё видите. Я преклоняюсь перед вами.
Не обращая внимания на восторги Диня, Кан продолжал:
— Конечно, вы не могли знать этого. Об этом было известно только мне да директору департамента полиции и безопасности. Как же об этом пронюхал Вьетконг?
— А кому мог сказать об этом господин директор департамента полиции и безопасности? — вежливо спросил Фан Тхук Динь. — Возможно, вьетконговцы задержали Ту только по подозрению или временно, без определённого повода?
— Вьетконг никого не хватает по подозрению, — покачал головой Нго Динь Кан. — Потеряв Ли Нгок Ту, мы упустили из рук важнейшую нить, утратили неоценимый источник информации. Вы не знаете, какой это был работник! — Кан глубоко вздохнул. Видя, как остервенело он ищет бетель, как в его глазах загорается злой огонёк, Динь понял, насколько безгранична ненависть этого человека к коммунистам. — А сейчас как раз несколько твердолобых в колледжах опять готовят беспорядки, — продолжал Кан, как бы разговаривая сам с собой. — Как теперь к ним подобраться? — Затем, словно очнувшись, он сказал Фан Тхук Диню: — В драке жертвы неизбежны. Потеряв в одном, мы приобретаем в другом. План «ветер переменился» надо выполнять. Это мой план. Мы ещё поговорим об этом…