А By Лонг подумал о том, что его дела, пожалуй, усложняются. Некоторые места из рассказа Май Лан он записал в рабочую тетрадь, потом расспросил Май Лан о деталях, обсудил с ней некоторые стороны её дальнейшего пребывания в освобождённых районах.
На перекрёстке трёх пыльных дорог, окаймлённых леском, неподалёку от хутора переселенцев из равнинных районов, была лавчонка. Даже не лавчонка, а заведение, где можно было и подстричься, и купить сладости или выпить зелёного чая. Приземистая хижина была построена из бамбука, покрыта листьями и ничем не отличалась от лавчонок, торгующих прохладительными напитками и чаем, которые встречаются повсюду на сельских дорогах Вьетнама. Хозяин заведения был уже в возрасте: было ему что-то около пятидесяти. Он носил очки для дальнозорких, у него было квадратное лицо, тонкие губы, короткая стрижка. Ростом он был высок, медлителен в движениях, ходил неизменно только в чёрной одежде и, казалось, ничем не интересовался, кроме своих ножниц. Но если присмотреться внимательно, можно было заметить, что, хоть он и делал вид, что сосредоточивается на обслуживании очередного клиента, все разговоры посетителей у стойки, где торговала чаем его жена, не пролетали мимо его ушей.
Как бы специально контрастируя с ростом мужа, женщина была миниатюрной, худенькой, словно её точил туберкулёз. Она говорила мало, молча наливала чай либо, так же молча, если просил посетитель, подавала несколько конфеток или пачку табака. У них не было детей. На расспросы любопытных муж и жена отвечали, что, мол, были дети, да не удалось поднять — померли. Заведеньице это супружеская пара держала довольно давно, с тех пор как переселенцы из других районов обосновались на хуторе. У них не было друзей, они обычно никуда не ходили, с наступлением темноты запирали двери, так что и к ним никто не ходил. В округе мужчину звали Шинь-парикмахер, поскольку над входом в заведение висела доска с выведенным киноварью словом: «Парикмахерская». Мебель в домишке была самая немудрёная: кровать, бамбуковая лежанка, шкаф из досок, постоянно закрытый наглухо, кое-какая, довольно неряшливая, одежда.
Май Лан шла именно в заведение Шиня-парикмахера. Она внимательно прочитала вывеску над дверью, увидела условный знак, о котором ей говорили.
Прошли только сутки с тех пор, как она, побеседовав с Фан Тхук Динем, перешла в освобождённую зону. Он тогда встретил её на автомашине и привёз в особнячок, где их ждал старик лет шестидесяти, одетый в рясу католического священника. У него было невыразительное, даже туповатое, лицо, кустистые брови, отвисшая челюсть, большой рот. Всё это, вместе взятое, чем-то напомнило женщине сайгонского президента Нго Динь Дьема, портрет которого был обязательным украшением любой респектабельной квартиры в городе.
Этот человек внимательно разглядывал Май Лан, и ей это было очень неприятно. Старец спросил её о семье. Вспомнив советы Фан Тхук Диня, Май Лан рассказала ему о Ли Ламе и детях. Тогда он поинтересовался, знает ли она дорогу в освобождённую зону, попросил назвать знакомых, которые там живут, и задал несколько вопросов: что нужно отвечать, если Вьетконг потребует у неё документы или спросит причину, по которой она пришла в освобождённые районы? как вести себя, если Вьетконг вдруг заподозрит её и задержит? что делать, если не встретится с человеком, к которому послана? что делать, если встретит его и получит от него письмо, но будет схвачена? если привяжется сыщик, как от него отвязаться?
Ответы Май Лав удовлетворили старца, он успокоился и спросил её:
— В чём ты видишь трудность для себя в этом задании? Может, тебя что-то останавливает? Скажи, дочь моя, и я не стану тебя принуждать. Ничего? Вот и славно! Бог будет милостив к тебе. Закончишь дела, вернёшься, получишь много денег. Сколько пожелаешь, столько и получишь. Я постараюсь помочь тебе договориться с большими магазинами, чтоб тебе дали торговый кредит.
Старец дотошно объяснил женщине, куда ей явиться после возвращения из освобождённой зоны, дал пароль для связи. Под конец разговора он дал ей пачку денег и маленькую таблетку, похожую на облатку рыбьего жира.
— Возьми немного денег и купи что-нибудь детишкам. Это только малая часть от того, что ты получишь, когда вернёшься. Гораздо больше получишь, гораздо больше. Таблетку эту возьми и надёжно спрячь, чтобы вьетконговцы не нашли, если тебя схватят. Когда будет совсем плохо, разгрызи её. Ну, это так, на крайний случай. Будь спокойна, у твоих детишек теперь есть «дядя», да и господин Динь о них тоже позаботится. Помни и о том, что мы безжалостно наказываем предателей. Ну ладно, ступай. Да поможет тебе бог!