В его воображении возникали феерически заманчивые картины. Вот он рука об руку с То Лоан на свадебной церемонии, которая будет, конечно, в Сайгоне. Отец, мать и родственники прилетят из Штатов на специальном самолёте. На свадьбу придут посол США, высокие американские чины и высшие чиновники сайгонского правительства. Их будет венчать сайгонский епископ. А как будет одета невеста? Пусть она наденет своё, вьетнамское нарядное платье, а поверх его накинет белую фату. Вьетнамско-американская свадьба!
Стоит ли говорить о том, что, едва кончив свои дела со Смитом, Фулитстон бросился на поиски То Лоан. Девушка получила шифровку, которую Фулитстон направил ей из Сайгона перед вылетом в Хюэ. После того как Фулитстон убедил То Лоан сотрудничать с ЦРУ и поехать в Хюэ, он избегал открытых встреч с ней, чтобы не нарушать её инкогнито.
Получив телеграмму Фулитстона, То Лоан заколебалась в нерешительности. Встречаться ли с ним? Это будет тяжело для неё. После того как Фан Тхук Динь помог ей узнать всю правду о жизни и смерти Фам Суан Фонга, она некоторое время была как безумная. Всё смешалось в её сознании: печаль, опустошённость, ненависть, сомнения. Узнав, что американцы использовали смерть Фам Cyaн Фонга для того, чтобы обмануть, а затем заставить её работать на ЦРУ, То Лоан убедилась в их низости и коварстве. Каждый раз, слушая рассуждения своих знакомых — американцев, девушка понимала, что они фальшивят, обманывают её. И Ван Ань тоже обманывала. Так кому же она может верить? Кто открыл ей глаза и уши, чтобы она поняла этот гнусный, бессердечный обман? Фан Тхук Динь!
Она вернулась к старым друзьям, с кем шла одним путём ещё в годы учёбы, поняла, что они по-прежнему сохраняют пыл души, представляют себе сущность американцев куда лучше, чем она сама.
Друзья несколько раз приглашали её на собрания молодёжи, где высказывались прямо и откровенно. Она сравнивала эти высказывания с тем, что говорил ей Фулитстон. То Лоан видела, как солдаты и полицейские преследовали, выслеживали, избивали и даже убивали молодых людей, студентов только за то, что они хотели, чтобы Вьетнам был независим, чтобы никто не оккупировал его, чтобы никто не вмешивался во внутренние дела вьетнамцев и чтобы уважалось их достоинство. Всё, что девушка видела, слышала, всё, что она сравнивала, ставило перед ней, как и перед всеми интеллигентами, живущими во временно контролируемых марионетками районах, серьёзный вопрос: каким путём идти? На чью сторону встать?
Чувство необходимости отомстить за свою семью, так ловко воспитанное в душе То Лоан врагами, оторвало её от друзей, увело от своих соотечественников. Теперь же, разобравшись в жестоких и беспардонных попытках использовать её, девушка поняла бессмысленность своего отрыва от народа. Она испытывала жгучий стыд за те несколько донесений, которые направила Фулитстону. Ей хотелось сделать что-нибудь важное, что помогло бы ей искупить вину за отступничество. К ней будто снова вернулись силы. Жизнь снова стала ясной и чистой, как безбрежное небо, по которому только что пронеслись чёрные тучи.
После того как То Лоан узнала правду о своей семье и особенно об обстоятельствах смерти Фам Суан Фонга, она стала чаще встречаться с Динем. Она дивилась широте его кругозора, его осведомлённости. Любопытство, присущее юности, ведёт к знанию. Она могла свободно расспрашивать его о том, что плохо знала, просила разъяснить те или иные новости, если не могла решить, хорошие они или плохие. Были и такие вопросы, когда он прямо отвечал: «Об этом нельзя говорить», но она видела, что, как правило, Динь старался давать верные и исчерпывающие разъяснения. Исключение составляло только то, что касалось его лично. Тут он либо отмалчивался, либо переводил разговор на другое, либо отвечал односложно: «Я учился во Франции и точно так же, как вы, хочу отдать свои знания нашей стране».
Как и в первые дни их знакомства, Фан Тхук Динь считал, что То Лоан, возможно, секретный агент, и поэтому разговаривал с ней только о самых обычных вещах. Потом он убедился, что содержание их бесед, даже и правду о смерти Фам Cyaн Фонга, девушка никому не передаёт. И тогда Динь начал осторожно разговаривать с ней на более широкие темы, рассказывал ей о таких событиях и новостях, которые были не известны другим.
Постепенно То Лоан стала чаще спрашивать мнение Диня о том, как ей поступить в том или ином случае. Она убедилась, что он всегда даёт ей верные, продуманные советы, искрение высказывает своё мнение. В то время когда она ещё мучилась вопросом, кому же верить, такие разговоры с Фан Тхук Динем постепенно, по крупице, оседали и укреплялись в её сознании. А вместе с этой верой в её девичьем сердечке зародилось ещё неясное, зыбкое, как туман, чувство. Она ощущала, что с того момента, как встретила Диня, в её жизнь вошли спокойствие и радость. Когда девушка думала о нём, её одиночество улетучивалось. Она верила, что у неё появился друг, который её хорошо знает и понимает.