– Прошу прощения.
– Ничего страшного. Полагаю, на этом мы разобрались с вопросами субординации, – он остановился у одной из неприметных дверей, и, открыв примитивный замок, приглашающим жестом, указал в глубину тёмной комнаты, – Мы на месте. Это твой офис.
– Спасибо.
Коморка с кучей макулатуры, оснащенная единственным источником света в виде лампочки, одиноко свисающей с кое-где покрытого паутиной потолка. Ни окна, ни уж тем более ещё каких-либо благ офисной жизни тут не наблюдалось. Однако меня это мало волновало, моё сознание более занимал удаляющийся силуэт... это спокойствие и властность…
Всё-таки, кого-то он мне напоминает. Странно, что я, со своей отличной памятью, не могу вспомнить его.
Хотя... и вчерашние события моя "отличная память" пожелала стереть. Стоит ли ей теперь верить?
…
Время на новой работе летело с бешеной скоростью. Мне вручили ключи от архива, находящегося по соседству с моим офисом и я, в краткие перерывы, когда Дмитрий не заглядывал проверить свою подопечную, судорожно перелистывала покрытые слоем пыли документы и планы зданий.
Информации было море, но неустанный контроль не давал погрузиться в изучение бумаг с головой. Таким образом, мне пришлось с каждого стеллажа просмотреть по паре изобилующих данными журналов и анонимных, поражающих конкретикой, дневников, чтобы знать, в каком направлении двигаться в следующий раз.
Очередной скрип двери, и снова он:
– Ознакомились с материалами? – протягивая ароматный кофе и какую-то коробку, похожую на еду из доставки, поинтересовался Власов, – Что-нибудь актуальное нашли?
Я благодарно приняла переданное мне и направилась в офис. Разложенный на столе генплан никаким боком не относился к моей работе, поэтому сейчас нужно было срочно увести визитёра из этой сокровищницы.
– Да, много заметок об успешно прошедших аукционах. Детали, которые важны для определённых гостей и много сносок по поводу конфиденциальных моментов.
– Вы же понимаете, что я должен быть ознакомлен с этими нюансами, чтобы хорошо выполнять свою работу?
Он возвышался над столом, за который я успела юркнуть, как только мы вошли в кабинет, смотря на меня сверху вниз, спрятав руки в карманы брюк. Выглядело это, будто следователь, зная своё преимущество над обвиняемым, ведёт допрос в запугивающей манере.
Доминирование и подавление – не лучшее начало для сотрудничества.
– Да, всё, что связано с моей работой вы будете узнавать в первую очере…
Я замерла, уставившись на только что открытый мной контейнер с едой.
– Что-то не…
Мгновение и меня вырвало.
– Что такое? – он внимательно осматривал тушеное мясо и картофельное пюре, обильно политое подливкой характерного цвета, – Не вижу ничего…
Блядь, как не вовремя…
Кое-как отдышавшись, осторожно закрыла контейнер:
– Я не ем мясо.
Изумлённое лицо и мгновенно сошедшиеся брови на переносице:
– Но… такая реакция…, – изучающий меня прищур, – Вы…
Я прикрылась стаканом с кофе и из-за него глухо ответила:
– Ничего такого. Просто не ем.
Но, видимо, этого ответа было недостаточно.
По его выражению лица и рукам, оперевшимся о стол, тем самым позволив мужчине нависнуть надо мной вплотную, можно было понять – меня ждет тот самый допрос, о котором я чуть ранее подумала.
– Соколова, я спрошу один раз, ты…
Звонок, раздавшийся из кармана его брюк спас меня.
– Слушаю.
Власов нехотя выпрямился, и его лицо снова стало непроницаемым:
– Идём.
– Надо убрать…
– Потом.
…
В этот раз казалось, что лифт едет невыносимо медленно. Мы стояли рядом с моим провожатым, но его прожигающий взгляд в отражении металлических дверей не давал отпустить ситуацию.
Дмитрий точно не забудет этот инцидент. Мне предстоит ответить на все интересующие его вопросы, так что стоит придумать оправдания получше.