Боги… только что чуть не случилась беда…
Пожалуй, спасибо тебе, Демьян.
Мои «остуженные» размышления перебил неприятный голос:
– Ну, – окидывая взглядом свои богатства, поинтересовался хозяин, – Как вам моя коллекция?
Сильные пальцы Власова сжали мой локоть.
Больно.
Это заметил и Демьян, довольно громко саркастически хмыкнув.
Действительно – наглец.
– Очень красиво. Кто она?
Вопрос вырвался сам собой, ведь мои мысли были заняты четвертованием юного главы охраны, развалившегося в дальнем углу гостиной, после озвучивания которого в душе всё забурлило по новому кругу. Эмоции снова попытались вырваться наружу. Однако на этот раз я справилась сама и сдержала их.
– Ооо.. это моя невеста!
Вздрогнула.
– Её давно уже нет на этой бренной земле, но она всегда рядом со мной… вот тут, – Гордов приложил руку к своей груди, – В самом сердце.
– Красивая…
Выдавливать из себя восхищённые слова было невероятно трудно.
Тошнота подступила к горлу. Ещё и этот запах…
– Не могу с вами не согласиться.
Его меланхоличная улыбка стала не на шутку раздражать. Ладошки закололо.
Пока я мысленно прожигала дыру в затылке этого «романтика», Гордов вдруг перевёл взор на меня, немного прищурив свои подозрительные глаза…
Молчание…
– Так, что они тут забыли? – влез Демьян, уже практически лежащий на изысканном элементе мебели, не предназначенном для такого похабного обращения.
– Кхм… действительно, что это мы? – будто сбросив наваждение, и придя в себя, весело продолжил этот артист, снова забыв про трость, – Давайте уже примемся за обсуждение! В этом году аукцион пройдёт раньше…, – он уселся в белоснежное кресло, и, отпив крепкий напиток, от «аромата» которого меня и воротило, загадочно произнёс, – И вот почему…
…
Возвращалась в дом к Анне ужасно вымотанная. Гордов старший, словно энергетический вампир тянул из меня жизненные силы, при этом лучезарно улыбаясь. Взгляд его личного охранника, такой недовольный, осуждающий, с каждой секундой нервирующий всё сильнее, и рука Дмитрия, неустанно поглаживающая меня по спине и ниже в успокаивающем жесте…
Кажется, он мне дырку в пояснице протёр!
Странный. Всё странные. Весь этот город странный!
Не представляю, как мне удалось отказаться от настойчивого «успокоителя», требующего показать моё новое место жительства, но каким-то чудом я вырвалась из-под его удушающей опеки и вот… стою на пороге дома Дариновой.
06.09.2023.
Город N. Квартира Дариновой. 21:37.
– Ты как? – заваривая мне ромашковый чай, поинтересовалась девушка, успевшая успокоиться и принять ситуацию.
– Можно я поживу у тебя какое-то время?
– И я…
– …
– Давно она говорит?
– Только что начала…
– Как твоё состояние и почему ты не хочешь домой?
– …
– Если не скажешь, мы не сможем тебе помочь, – строго отчеканила Анна.
– После твоего лечебного отвара, мне гораздо лучше. А насчёт дома… кажется, за мной кто-то следит…
– Около дома кто-то крутится?
– Нет... в квартире... Я чувствую взгляд в квартире...
Мы с Дариновой переглянулись…
Нда уж. Слежка...
На редкость актуальная напасть.
Я уставилась на владелицу квартиры. Сейчас её слово было решающим.
– Не надо ТАК смотреть! – нервно закинув кухонное полотенце на плечо, она принялась шинковать овощи в салат, незаметно бросив взор в угол кухни, – Будто у меня есть выбор…
Мы с нашей новой знакомой переглянулись и заговорщицки улыбнулись.
– Я всё вижу.
Тут уж не удалось сдержать смех.
– Как тебя зовут?
Она немного помолчала и ответила:
– Ника. Ника Ильина.
– Красиво звучит. Я – Соколова Милана. А она – Даринова Анна.
– Спасибо, что приютили.
06.09.2023.
Город N. Наблюдательный пункт. 22:29.
Сидя в полумраке холодной комнаты, мужчина тихо шипел себе под нос проклятие этому миру и его созданиям.
Монитор, на котором он так жаждал увидеть вожделенное личико после тяжёлого дня, так и не засветился вспышкой перехода из режима ночной съёмки в режим съёмки при включенном свете.
Отсутствие его собственности в поле зрения уже не первый день, заставляло наблюдателя всё меньше контролировать свои действия.
Испещрённые кровавыми заусенцами красивые руки, искусанные изнутри щёки, дарящие теперь при каждом сокращении мышц лица привкус металла, синяки под глазами, как у наркомана, истосковавшегося по дозе, всё это делало из некогда привлекательного мужчины отброса, отталкивающего одним видом.