Как же хорошо. Тихо и спокойно.
Не знаю, сколько это великолепие длилось, но я будто заряжалась огромным количеством энергии. Жизненной энергии.
Я жила.
И тут сознание прояснилось:
«Теперь ты знаешь», «Теперь ты готова», «Теперь ты с нами», «Время пришло»
– … да что с тобой?! Ты совсем свихнулась?! Вода ледяная! У тебя губы синие!
Меня грубо вытащили из воды и, укутав в плед, понесли в шатёр.
Это был Дмитрий.
Следом за ним шёл Герман, хмуро смотря на меня осуждающе.
Плевать?
Почему мне так резко стало на него плевать?
– Я хочу спать.
– Боже, да ты вся горишь! – Власов был не на шутку встревожен, а вот Гордов – в замешательстве. Он больше не наблюдал в моих глазах страха и это его тревожило.
Пока мой телохранитель в панике уложил меня в кровать и выбежал за медикаментами в машину, Герман незаметно проскользнул в шатёр и предстал передо мной, как тень отца Гамлета:
– Что с тобой?
Его лицо стало ещё более обеспокоенным и напряжённым, когда на его прямой вопрос я просто отвела глаза.
– Милана?
– Герман, уйди.
– Что?
– Ты мне противен.
Он явно не ожила такого ответа, и ошарашено взирал на мои пустые глаза:
– Что ты сказала? – и тут это лицо уронило все маски, некогда так хорошо скрывающие его истинно чёрную душу, – Ты… что ты себе позволяешь? Думаешь, тебя кто-то сможет защитить? – он наклонился ко мне вплотную, и слегка соприкасаясь с моими губами, прошипел в них, – Я всё верну на круги своя, и ты снова станешь моей послушной девочкой. Поняла?
Его руки, сжимающие края койки, были наряжены, а вена на лбу вздулась, выдавая крайнюю степень бешенства.
Однако, теперь уже всё равно.
– Ты – это прошлое. Я больше никогда не буду твоей.
– Евангелина…
Всё самообладание было утрачено. Герман впился своими жёсткими губами в мои и принялся их терзать, будто напоминая, как это было. Его руки схватили меня за голову, не давая отстраниться, а потом одна из них, как бывало раньше, медленно спустилась на шею, слегка перекрывая кислород.
– Ты моя, и всегда будешь ею оставаться, – сквозь тошнотворное соитие губ он шептал эти возмутительные слова, – Евангелина… Ева…, – чуть сильнее сдавил он мою шею, и я поневоле разомкнула стиснутые уста, ведь воздуха перестало хватать, – Вот так… ты снова будешь послушной.
Горячий язык ворвался в мой рот, начав хозяйничать.
Как же мерзко. Как же я его ненавижу. Как же хочу, чтобы он прямо сейчас перестал дышать.
– Ты никогда от меня не избавишься, – продолжая исследовать мою плоть, он вклинил своё колено между моих ног, слегка их разведя, – Всё это, – наглая рука скользнула с моего затылка к сокровенному месту, – Принадлежит мне, и только мне.
Мужские пальцы грубо провели по моей промежности, надавив на неё через жёсткую ткань джинс:
– Когда мы, наконец, снова будем вместе…
– Милана! Ты как? Я нашёл какое-то жаропони…, – Дмитрий вошёл в шатёр и замер, – А вы что тут делаете?
К этому времени мой бывший муж успел отпрянуть и снова нацепить на себя маску:
– Волнуюсь о нашем организаторе. Работа встала.
– Работа кипит. Выйдите, пожалуйста. Ей надо переодеться.
– Конечно. Выздоравливайте, Миланочка. Мы вас ждём.
И как ни в чём не бывало, вышел.
– Что это было? Что он сказал тебе, пока меня не было? Он не узнал тебя?
Говорить Власову правду сейчас сродни самоубийству, поэтому, после всего, что сегодня произошло, у меня нет выбора:
– Он просто волновался за моё состояние. Не беспокойся.
– Да? Ладно. Давай тебя переоденем и вот, выпьешь. Оно снизит температуру. Чего тебя вообще понесло к воде?! Ты…
Он ещё что-то говорил, а я уже была не здесь. Времени слишком мало. Хочу просто насладиться оставшимися часами, проведёнными с ним.
– Ляг со мной.
– Что?
– Просто ляг со мной. Мне холодно.
– Хорошо…
…
Так пролетели дни. Все в заботах и хлопотах.
Больше происходящее мне не казалось адом. Теперь я наслаждалась каждой секундой, проведённой с ним, не замечая ничего вокруг.
– Милана… что там со льдом? Завтра уже аукцион.
– Всё хорошо, Герман Артурович. Через час скульптуры будут тут.
– Спасибо.
Мужчина был хмур, ведь я никак не реагировала на него.
Как пустое место.
– Милана, можно с вами поговорить? – не унимался Герман.
– Конечно.
Его шатёр был больше моего и в более тёмных тонах.
Дмитрия он заранее отправил на сложную работу и сейчас, оставшись наедине со мой видимо решил всё выяснить:
– Почему ты себя так ведешь? – его горячие руки легли на мои плечи, а массивная фигура за спиной должна была вызывать страх.