……………………………………………………………..
……………………………………………………………………..
…………………………………………………………………………..
11
…Мне уже приходилось слышать «Евгения Онегина», правда, не в классической версии,
а как рассказывают обычно – доступным языком и в довольно вольной трактовке. Звучало
сие примерно так:
«… и вот, получив от Татьяны маляву, в которой та предлагала: дескать, я ваша,
милостивый государь, берите меня без целлофана, он встретился с ней и сказал:
«Поверьте честному слову, девушка вы что надо! И любой другой наверняка
воспользовался б вашей невинной влюблённостью, не глядя на то, что вы ещё
несовершеннолетняя. Но я не пакостник. Я человек благородный. Дворянин, в законе. И,
как дядя, самых честных правил. Так что утрите сопли и ступайте к няне, от греха
подальше, а то я за себя не ручаюсь». Так сказал ей благородный Онегин и поплёлся к её
сестре Ольге, которая, да будет вам известно, прошла уже втихаря от родителей и Крым, и
Рым, и медные трубы. Ленский как узнал об этом, засадил две бутылки чернил,
заполировал это дело по дороге пивасиком и пьяный, как падла, явился к Онегину. «Что ж
ты, морда, делаешь?! – заорал он с порога. – Мы ж кореша с тобой! Однокорытники!
Зачем ты путался с Олькой?!» Онегин, само собой, в полный отказ: «Да ты что, старичок!
Она даже не нравится мне». «Врёшь! – кричит Ленский. – Она всем нравится!» «Окстись,
дружище! Кто кроме тебя позарится на неё? Она же, право слово, страшнее жизни.
Прыщавая, грудь плоская, ноги кривые…» «Врёшь, - орёт Ленский, - не кривые!» «Не
спорь, - говорит Онегин, - раз не знаешь! Ноги такие, будто она ездила до Киева и обратно
верхом на цистерне». Тут Ленский как звезданёт Онегина по роже. А тот в ответ холодно
так, а главное, не теряя достоинства: «Это что, бля, вызов?» А Ленский ехидно так: «Да,
бля, вызов! Завтра в шесть, а то я сейчас настолько пьян, что даже в висок себе не
попаду»…
По утряне встретились. У Чёрной речки. Секунданты суетятся… Лепила местный
подтянулся на карете «Скорой помощи». У Ленского, само собой, похмелье. Морда
опухшая, сушняк, клешни трясутся… А Евгений Онегин как огурчик. Костюмчик на нём с
иголочки, кепчонка новая… Достал он дуру и шмальнул, не целясь даже. Все ахнули.
Ворошиловский стрелок. Снайпер-самоучка. Пуля прямо в лобешник - и всех делов. Убит
поэт и всё такое…»
…………………………………………………………
………………………………………………………………
…………………………………………………………………..
Через полчаса спали все кроме меня, Щуки и, как ни странно, Дыбы. Мы слушали
сиплый голос старика, заворожённые, лишь изредка прерывая его каким-нибудь
замечанием.
- Духи, гребёнки, пилочки!.. – повторил за Губерманом Дыба. – По три часа проводил
перед зеркалом… - Дыба брезгливо поморщился. – Какой-то он немножко…
- Интеллигент, - объяснил я.
- Цаца, - добавил Щука.
После того, как Онегин встретился с Татьяной по поводу её письма, Дыба
пробормотал:
- Ишь ты! Другой повалил бы её прямо там, за домом… и весь разговор.
- Интеллигент, - повторил я, зевая.
- Цаца…
Валентин же Самуилович, весьма довольный собой и нашим вниманием, продолжал…
«В тоске сердечных угрызений,
Рукою стиснув пистолет,
Глядит на Ленского Евгений»…
А Дыба опять:
- Во, бля! Завалил кореша и давай загибать…
12
- Интеллигент, бля…
- Цаца…
…………………………………………………………
……………………………………………………………….
……………………………………………………………………
Самое обидное, что Валентина Самуиловича нашли утром мёртвым. Его удавили.
Шарфиком.
- Не бздите, фраера, - уговаривал Щука. – Скажите, кто это сделал? Кого видели? Не
молчите, овцы!
Но соседи Губермана уверяли, что ничего не слышали, не видели, спали…
- Дело ясное, что дело тёмное, - сказал Валет.
Нам было понятно: Губерману не простили того, что он ходил к нам, а не к ворам. В
натуре, твари.
Вечером того же дня Валет предложил:
- Хотите, я вам жизненный роман тисну? Про легендарного жигана Владимира
Дубровского.
- Это который мишку косолапого завалил?
- Ну.
- Мишку завалил, а Машку не сумел?
- Ну.
- Та ну его на хуй!
Мы все согласились: ну его на хуй, этого Дубровского…
Жалко было старика. То есть не жалко, конечно… а как-то…обидно, что ли… Типа
наждаком по душе, у кого она осталась.
Ничего не попишешь. Лес рубят – щепки летят.
…………………………………………………………
………………………………………………………………..
……………………………………………………………………..
А на Хабаровской пересылке сразу после помывки меня дёрнули к куму. Ничего
хорошего это обычно не предвещало.
Разговор наш был примерно следующего содержания.
- Проходи, Угрюмый, садись… Чайку?
- Можно.
Кум – подтянутый, бравый офицер лет сорока – представился:
- Подполковник Прохоров. Андрей Степанович. Не помнишь меня?
- Не обессудьте, – я развёл руками. – Вы для нас, гражданин начальник, все на одно
лицо.
- Да и вы, бандюги, друг на друга похожи, – добродушно улыбнулся подполковник. –
Но я тебя запомнил. В тридцать девятом я ваш побег сорвал. Помнишь? Два ребра тебе
сломал. Получил капитана… Ну как жизнь?
- Проходит.
- Понимаю… Зачем позвал, знаешь?
- Конечно. Извиниться хотите – совесть замучила.
Кум заразительно рассмеялся.
- Смешно, смешно… Да… У меня есть к тебе предложение. Сейчас основываются
несколько команд или, скажем, бригад из бывших воров, вставших на путь исправления. В
основном фронтовики. Хочешь в команду Алексеева? Вы ведь, кажется, знакомы?
- Да и вы, кажется, тоже. Мы же с ним вместе бежали.
13
- Да, да… Как он тогда выжил - ума не приложу. Впрочем, это к лучшему, как
выяснилось. Так что насчёт моего предложения? Алексеев за тебя поручился.
- Вот те раз, - удивился я, - на жопе глаз!
- Ты помозгуй!
- А что мы должны будем делать?
- Ничего особенного. Вас откомандируют в лагерь, где вы будете, скажем так, вести
идеологическую работу среди несознательных элементов. Работа в принципе не пыльная с
реальной перспективой досрочного освобождения. Ну?
Я молчал.
Кум вздохнул.
- Угрюмый, думать особо не о чем. Это шанс. Если откажешься, тебе придётся не
сладко. А вдруг попадёшь туда, где верх держат воры? Сам понимаешь, что тебя ждёт там.
Ну так как?
Я продолжал хранить молчание.
- Ну смотри… Тебя никто не принуждает. Желающих много. Не поверишь, очень
много.
- А Щуку можно тоже… с нами… И Дыбу…
- Щуку знаю… - сказал Прохоров и нахмурился. – Вообще-то в бригаде Алексеева
опытные бойцы, большей частью разведчики… А сам-то он захочет?
- Я побазарю с ним.
- Добро. Зачислим. Под твою ответственность.
- Он не подведёт.
Конечно, я согласился. Да и Щука с Дыбой тоже хотели жить, даже ценой чужих
жизней…
…………………………………………………………..
……………………………………………………………………
…………………………………………………………………………..
Прохоров не обманул. Работа та и вправду была не пыльной, но весьма опасной и
нервной.
Нас привозили в лагерь. Выделяли отдельный барак. Ночью в назначенное время
команда из полтораста рыл разделялась на группы, и каждая группа отправлялась на