Илиада

Гневно его перервав, отвечал Ахиллес благородный:
«Робким, ничтожным меня справедливо бы все называли,
Если б во всем, что ни скажешь, тебе угождал я, безмолвный.
²⁹⁵ Требуй того от других, напыще́нный властительством[98]; мне же
Ты не приказывай: слушать тебя не намерен я боле!
Слово иное скажу, и его сохрани ты на сердце:
В битву с оружьем в руках никогда за плененную деву
Я не вступлю, ни с тобой и ни с кем; отымайте, что дали!
³⁰⁰ Что ж до корыстей других, в корабле[99] моем черном хранимых,
Противу воли моей ничего ты из них не похитишь!
Или, приди и отведай, пускай и другие увидят:
Черная кровь из тебя вкруг копья моего заструится!»

Так воеводы жестоко друг с другом словами сражаясь,
³⁰⁵ Встали от мест и разрушили сонм пред судами ахеян.
Царь Ахиллес к мирмидонским своим кораблям быстролетным
Гневный отшел, и при нем Менетид[100] с мирмидонской дружиной[101].
Царь Агамемнон легкий корабль ниспустил на пучину,
Двадцать избрал гребцов, поставил на нем гекатомбу,
³¹⁰ Дар Аполлону, и сам Хризеиду, прекрасную деву,
Взвел на корабль: повелителем стал Одиссей многоумный;
Быстро они, устремяся, по влажным путям[102] полетели.
Тою порою Атрид повелел очищаться[103] ахейцам;
Все очищались они и нечистое в море метали[104].
³¹⁵ После, избрав совершенные Фебу царю гекатомбы[105],
Коз и тельцов сожигали у брега бесплодного моря[106];
Туков воня́ до небес восходила с клубящимся дымом.

Так аргивяне трудилися в стане; но царь Агамемнон
Злобы еще не смирял и угроз не забыл Ахиллесу:
³²⁰ Он, призвав пред лицо Талфиби́я и с ним Эврибата,
Верных клевретов и вестников, так заповедовал, гневный:
«Шествуйте, верные вестники, в сень Ахиллеса Пелида;
За руки взяв, пред меня Брисеиду немедля представьте:
Если же он не отдаст, возвратитеся — сам я исторгну:
³²⁵ С силой к нему я приду, и преслушному горестней будет».

Так произнес и послал, заповедавши грозное слово.
Мужи пошли неохотно по берегу шумной пучины;
И, приближася к кущам и быстрым судам мирмидонов,
Там обретают его, перед кущей своею сидящим
³³⁰ В думе; пришедших увидя, не радость Пелид обнаружил[107].
Оба смутились они и в почтительном страхе к владыке
Стали, ни вести сказать, ни его вопросить не дерзая.
Сердцем своим то проник и вещал им Пелид благородный:
«Здравствуйте, мужи глашатаи, вестники бога и смертных[108]!
³³⁵ Ближе предстаньте; ни в чем вы не винны, но царь Агамемнон!
Он вас послал за наградой моей, за младой Брисеидой.
Друг, благородный Патрокл[109], изведи и отдай Брисеиду;
Пусть похищают; но сами они же свидетели будут
И пред сонмом богов, и пред племенем всех человеков.
³⁴⁰ И пред царем сим неистовым, — ежели некогда снова
Нужда настанет во мне, чтоб спасти от позорнейшей смерти
Рать остальную... свирепствует, верно, он, ум погубивши;
Свесть настоящего с будущим он не умея, не видит,
Как при судах обеспечить спасение рати ахейской!»

³⁴⁵ Рек, и Менетиев сын покорился любезному другу.
За руку вывел из сени прекрасноланитую деву,
Отдал послам; и они удаляются к сеням ахейским;
С ними отходит печальная дева[110]. Тогда, прослезяся,
Бросил друзей Ахиллес, и далеко от всех, одинокий,
³⁵⁰ Сел у пучины седой, и, взирая на понт темноводный,
Руки в слезах простирал, умоляя любезную матерь:
«Матерь! Когда ты меня породила на свет кратковечным,
Славы не должен ли был присудить мне высокогремящий
Зевс Эгиох? Но меня никакой не сподобил он чести![111]
³⁵⁵ Гордый могуществом царь, Агамемнон, меня обесчестил:
Подвигов бранных награду похитил и властвует ею!»

Так он в слезах вопиял; и услышала вопль его матерь,
В безднах сидящая моря, в обители старца Нерея.[112]
Быстро из пенного моря, как легкое облако, вышла,
³⁶⁰ Села близ милого сына, струящего горькие слезы;
Нежно ласкала рукой, называла и так говорила:
«Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила
Сердце твое? не скрывайся, поведай, да оба мы знаем».

Ей, тяжело застонав, отвечал Ахиллес быстроногий[113]:
³⁶⁵ «Знаешь, о матерь[114]: почто тебе, знающей всё, возвещать мне?
Мы на священные[115] Фивы[116], на град Этионов[117] ходили;
Град разгромили, и всё, что ни взяли, представили стану;
Все меж собою, как должно, ахеян сыны разделили:
Сыну Атрееву Хризову дочь леповидную дали.
³⁷⁰ Вскоре Хриз, престарелый священник царя Аполлона,
К черным предстал кораблям аргивян меднобронных, желая
Пленную дочь искупить; и, принесши бесчисленный выкуп[118]
И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов
Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,
³⁷⁵ Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской.
Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы
Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп;
Но Атриду царю, одному, не угодно то было:
Гордо жреца он отринул, суровые речи вещая.
³⁸⁰ Жрец огорчился и вспять отошел; но ему сребролукий
Скоро молящемусь внял, Аполлону любезен был старец:
Внял и стрелу истребленья послал на данаев[119]; народы
Гибли, толпа на толпе, и бессмертного стрелы летали
С края на край по широкому стану. Тогда прорицатель,
³⁸⁵ Калхас премудрый поведал священные Феба глаголы.
Первый советовал я укротить раздраженного бога.
Гневом вспылил Агамемнон и, с места, свирепый, воспрянув,
Начал словами грозить, и угрозы его совершились!
В Хризу священника дщерь быстроокие чада ахеян
³⁹⁰ В легком везут корабле и дары примирения богу.
Но недавно ко мне приходили послы и из кущи
Брисову дщерь увели, драгоценнейший дар мне ахеян!
Матерь! когда ты сильна, заступися за храброго сына!
Ныне ж взойди на Олимп и моли всемогущего Зевса,
³⁹⁵ Ежели сердцу его угождала ты словом иль делом.
Часто я в доме родителя, в дни еще юности, слышал,
Часто хвалилася ты, что от Зевса, сгустителя облак,[120]
Ты из бессмертных одна отвратила презренные козни,
В день, как отца оковать олимпийские боги дерзнули,
⁴⁰⁰ Гера и царь Посидаон[121] и с ними Афина Паллада.
Ты, о богиня, представ, уничтожила ковы на Зевса;
Ты на Олимп многохолмный призвала сторукого в помощь,
Коему имя[122] в богах Бриарей[123], Эгеон — в человеках:
Страшный титан[124], и отца своего превышающий силой[125],
⁴⁰⁵ Он близ Кронида воссел, и огромный, и славою гордый.
Боги его ужаснулись и все отступили от Зевса.
Зевсу напомни о том и моли, обнимая колена,
Пусть он, отец, возжелает в боях поборать за пергамлян[126],
Но аргивян, утесняя до самых судов и до моря,
⁴¹⁰ Смертью разить, да своим аргивяне царем насладятся[127];
Сам же сей царь многовластный, надменный Атрид, да познает,
Сколь он преступен, ахейца храбрейшего так обесчестив».[128]

98

напыщенный властительством — Этого обращения нет в греческом тексте.

99

в корабле — У Гомера: «около корабля», т. е. в палатке Ахилла.

100

Менетид — сын Менетия, Патрокл — сподвижник и друг Ахилла. Поэт называет Патрокла Менетидом без дальнейших пояснений, так как рассчитывает на знакомство своих слушателей с преданиями о Троянской войне, в которых уже фигурировал Патрокл.

101

с мирмидонской дружиной — т. е. с воинами из Фтии, над которой царствовал Ахилл.

102

по влажным путям — т. е. по морю.

103

очищаться — Речь идет о религиозных очистительных церемониях, в частности об омовениях, которые могли после эпидемии иметь и гигиеническое значение.

104

нечистое в море метали — Имеются в виду, по-видимому, омовения в море у берега.

105

совершенные ~ гекатомбы — Жертвенные животные не должны были иметь каких-либо телесных недостатков.

106

бесплодного моря — Гомеровский эпитет моря переведен предположительно, так как его точное значение было забыто уже греками классической эпохи. Возможно, этот эпитет означал «беспредельное, бесконечное».

107

не радость Пелид обнаружил — Ахилл не испытал радости.

108

бога и смертных — У Гомера: «Зевса и смертных»; вестники находились под особым покровительством богов и считались неприкосновенными.

109

Патрокл — сын Менетия из Опунта, нашедший прибежище у Пелея, отца Ахилла, спутник и друг Ахилла (см.: XI, 765 слл.; XVIII, 326 слл. и песнь XVI).

110

печальная дева — Брисеида привязалась к Ахиллу и даже надеялась, что он сделает ее своей законной женой (см.: XIX, 297—299).

111

Ахилл, поскольку ему суждено богами рано погибнуть (см. ниже: стт. 414—418 и 505), желает во всяком случае снискать себе великую славу. В песни IX (411—416) Ахилл, имея возможность выбора, сознательно выбирает скорую, но славную гибель, предпочитая ее долгой бесславной жизни.

112

Фетида была выдана замуж за смертного Пелея после того, как Зевс узнал, что сыну Фетиды суждено стать сильнее своего отца, так что если на Фетиде женится сам Зевс или кто-либо из богов, сын от этого брака окажется угрозой для власти Зевса над миром. Через некоторое время после рождения Ахилла Фетида покинула Пелея и вернулась к своему отцу — морскому богу Нерею (см. Гомеровский гимн Аполлону Пифийскому, 141).

113

Ахилл считает себя вправе не только самовольно прекратить участие в сражениях, но и обратиться к богам с просьбой даровать победы врагу, и все это из-за несправедливого отношения к нему верховного предводителя войска Агамемнона. Такое поведение характерно для предводителя воинской дружины эпохи разложения родоплеменного строя, но вызывает, при всем традиционном восхищении доблестью Ахилла, критическое к нему отношение автора «Илиады»: поэма вообще не дает героям непременно однозначно положительных или отрицательных характеристик.

114

Ахилл уверен, что богиня Фетида уже знает о том, что с ним произошло; поэтому Аристарх рассматривал стихи 366—392, в которых Ахилл все же рассказывает матери о своих злоключениях, как позднейшую вставку. На самом деле повторения такого рода весьма характерны для поэтики эпоса у греков и других народов.

115

священные — Постоянный эпитет городов у Гомера.

116

Фивы — так называемые Гипоплакийские Фивы, город в Троаде у подножия горы Плака.

117

Этион (Гетион, Эетион) — царь Гипоплакийских Фив, отец Андромахи, супруги Гектора. Был убит Ахиллом при взятии города (VI, 394—398; IX, 186—188; XXIII, 826—829).

118

Эти стихи повторяют дословно стт. 13—16, 22—25.

119

данаи — одно из обычных у Гомера наряду с ахеянами и аргивянами обозначений сражающихся против Трои греков.

120

Мятеж богов против Зевса был, очевидно, предметом догомеровской эпической песни, но роль Фетиды в спасении Зевса, по-видимому, является новшеством автора «Илиады», которому было важно мотивировать особую благосклонность Зевса к Фетиде и готовность пойти навстречу ее просьбе.

121

Посидаон (Посейдон) — Упоминаемые в этом стихе Гера, Посейдон и Афина были непримиримыми врагами Трои, так что напоминание об их мятеже против Зевса могло помочь Фетиде уговорить Зевса оказать хотя бы временную помощь троянцам.

122

Упоминания о двояких названиях лиц и предметов — одно на языке богов, а другое на языке людей — встречаются неоднократно в гомеровских поэмах (Ил., II, 813; XIII, 290; XX, 74; Од., X, 305; XII, 61); особый язык приписывал богам и Ферекид Сиросский (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. Кн. 1, 119).

123

Бриарей — Сторукий исполин Бриарей (вар.: Обриарей) упоминается неоднократно вместе со своими братьями в «Теогонии» Гесиода и выступает в ней как союзник богов в битве с титанами (Теог., 147—153; 617—628; 713—719; 817—819).

124

титан — Здесь исполин.

125

отца своего превышающий силой — Как видно из схолиев, античные комментаторы считали Бриарея — Эгеона сыном Посейдона, так что он превосходил силой именно Посейдона, самого могучего из богов, восставших против Зевса. Однако «Теогония» считает Бриарея сыном Урана и Геи (147—149) и зятем Посейдона (817—819).

126

Пергамом Гомер называет крепость Илиона—Трои.

127

насладятся — Сказано, конечно, с сарказмом, как в греческом оригинале.

128

Здесь говорится об ате Агамемнона, безумном и преступном ослеплении. Подробнее разъяснит свое поведение сам Агамемнон, раскаявшись в совершенном и примиряясь с Ахиллом (XIX, 85—138).