Раза четыре благополучно ударив по гвоздю, Миша решил, что стал уже отличным мастером и, широко размахнувшись, так, чтобы всем была видна его удаль, он в пятый раз хватил, конечно, по пальцу. Засунув его в рот, он скривился, едва сдерживаясь, чтоб не заплакать.
— Что ж мы все время работаем, работаем, а когда есть будем? — с досадой спросил он.
Вдали показалась белая тележка мороженщика, которую Миша сразу заметил.
— У нас нет денег, — ответила Оля. Теперь, когда брат напомнил о еде, и она почувствовала голод.
Витя молча полез в карман и, обшарив один, потом другой, вытащил деньги.
— Хлеба бы купить свеженького, — сказала Оля.
Но Миша считал, что от хлеба пользы мало. Совсем другое дело мороженое. У них будет чудесный обед. Оно и полезное, и жажду утоляет, и даже после одной порции весь вечер потом есть не хочется. Миша почему-то забыл, что дома ему разрешали есть мороженое только после обеда. Этим и объяснялось, почему ему «весь вечер есть не хотелось». Тем не менее, Мише удалось довольно быстро убедить и сестру и Витю в своей правоте.
Через минуту он уже мчался к белой тележке. Денег хватило только на две порции. Кисло-сладкая кашица ядовитого цвета, в которой попадались кусочки льда и соли, была поделена на три части и сейчас же съедена. Только малиновые усы на верхней губе у Миши, усердно вылизавшего картонный стаканчик, остались воспоминанием о съеденном «обеде».
Как ни странно, но Мише пришлось признать, что мороженое не очень сытная еда. Все трое почувствовали еще больший голод. Тогда Витя принес мидии, которых и камнях было великое множество, и они с Олей принялись их уничтожать. Миша сначала с отвращением смотрел, как они открывали створки, сложенные словно две маленькие ладошки. Снаружи они были черные, внутри — голубовато-серые.
— Давайте и мне этих улиток, — сказал он, потому что в желудке у пего нестерпимо сосало. Миша ел, кривился, но все же ел. Мидии на некоторое время обманули голод, и ребята принялись за работу.
Наконец плот был готов.
— Ну, что ж, начнем испытания? — торжественно сказал Витя.
Подняв плот на плечи, они отнесли его на воду. Испытания проводились на глубоком месте, поэтому Миша, на всякий случай, участия в них не принимал. Плот хорошо выдерживал одного человека, при двойной нагрузке он, однако, погружался в воду и норовил выскользнуть из-под мореходов.
— Ну, Миша, иди ложись на плот, — сказал Витя, не подозревая, что тому совсем не так просто «пройти» через глубокое место.
Оля подогнала плот к массивам и, грозно глядя на Мишу, велела ему садиться. У того дрожали колени, но ослушаться и возражать он не смел. Не только руками, но и пальцами ног он уцепился за доски. Оля и Витя плыли рядом, подталкивая плот и управляя нм.
Путешествие длилось довольно долго и прошло без всяких приключений.
Ребята высадились на Австрийском пляже и затем, подняв плот на плечи, понесли его через мол.
— Стойте! — скомандовал Витя, — как мы в развалку без света полезем? Надо бы в том ларьке свечу раздобыть.
— Там Хорёк, без денег не даст, — сказала Оля.
— Ну, вы тут постойте, а я у него огарок попрошу. Скажу, что… В общем найду, что сказать. — Витя убежал.
Оля и Миша издали наблюдали, как он, стоя возле зеленой будки, что-то говорил, указывая на порт и на небо. Потом прижал обе руки к. груди и затряс головой.
Вернулся Витя с огарком. Спички тоже оказались у него в кармане.
— Просто удивительно, как он тебе дал? Скряга такой этот Хорёк! — проговорила Оля:
— Я обещал ему будку радиофицировать.
— И он поверил? — удивленно спросила Оля.
— А это нетрудно, — неопределенно ответил Витя, и они продолжали путь, не вспоминая больше о Хорьке.
Хотя Оля приблизительно знала, в каком месте находится вход под разрушенный холодильник, но разыскать его было нелегко. Наконец, ребята обнаружили над самой водой полукруглое отверстие.
Долго судили-рядили, кто поплывет первым, кто вторым. Всех троих плот не выдерживал. Миша не хотел один оставаться в пещере, пока Витя вернется за Олей. Оля боялась отпустить с Витей Мишу, потому что, хотя «все люди от рождения и умеют плавать», в темной пещере Миша мог об этом забыть.