— Конечно…
Мальчик не договорил. Не мог же он сказать, что в прошлом году летом они с Михаем иногда пробирались к самому окну Антона и, прячась в кустах смородины, слушали его пение.
— В воскресенье я видел… — Антон закашлялся. Стараясь совладеть с приступом, он стиснул в зубах сигарету. Но это не помогло, и Антон, выдохнув дым, продолжал кашлять.
Илийка с ужасом смотрел на сигарету, сжатую пальцами Антона. Ее кончик был в крови.
— Я тебя в воскресенье в церкви видел… — измученный приступом кашля, тихо продолжал Антон.
Илийка смотрел на его горящие щеки, на розовую слюну в углах губ и ему вдруг захотелось схватить за руку Антона, куда-то увести, что-то сделать для него, чем-то помочь, лишь бы ему стало лучше…
— Если хочешь, — сказал Антон, — приходи в следующее воскресенье, я буду петь…
— Ты уже два года поешь, — заметил Митря Мадриган, — но лучше тебе не стало, а до бога там недалеко — мог бы помочь, да не хочет. Вот ты сохнешь да кашляешь. Курить надо бросить.
— Теперь это уже неважно, — безразлично проговорил Антон и, уходя, дружески кивнул Илийке.
— Мальчик, ты что, оглох? Пачку сигарет, — потребовал маленький человечек, чем-то напоминающий крысу. Илийка обернулся и узнал мастера цеха. — Получи! — тот бросил деньги в ящик.
— Еще три лея, — сказал Илийка, взглянув на монету.
— И этого хватит. Знаешь же, что твоя сестра у меня работает, — небрежно проронил мастер.
Илийка растерянно посмотрел ему вслед.
— Вот жулик! Родился он таким жуликом или потом сделался? — возмутился Михай, со стороны наблюдавший, эту сцену. — Сколько же тебе сегодня останется?
— Два лея, — ответил Илийка.
— Почему опять так мало?
— У одного не было денег.
— И ты поверил в долг?
— Да.
— Но он тебе не вернет денег. Считай! их потерянными. Разве можно давать в долг?
— Но я не мог не поверить. Ему так хотелось закурить. Знаешь, Михай, я кое-что придумал, — таинственно сообщил Илийка. — Приходи вечером в подземелье.
— Что придумал? Как перебраться через Днестр?
Илийка кивнул. Собственно, он еще ничего не придумал, но до вечера ведь далеко.
— Так я пойду. Встретимся, как стемнеет, — крикнул уже издали Михай.
Он пустился по улице бегом, едва не сбив с ног идущую на завод мадам Думитриу.
— Нахал! Хулиган! — взвизгнула чопорная дама и замахнулась на Михая сумкой. Но тот, увернувшись, побежал дальше.
Увидев Илийку, госпожа Думитриу приблизилась к нему.
— Хоть ты и очень плохо поступил с Иорданом, но я тебе это прощаю, жалея Ануцу, — заговорила она своим обычным елейным тоном. — Ты дружил с моим сыном, а теперь продаешь сигареты. Это ужасно! Как Ануца несчастна!..
Мадам Думитриу говорила не торопясь, поминутно охая, а слово «несчастна» она произнесла с особым выражением, подняв глаза к небу, и даже коснулась кружевом платка левой ноздри.
— Ты должен стать примерным мальчиком. Ради Ануцы я с удовольствием тебе чем-нибудь помогла бы. — Мадам повысила голос в надежде, что ее кто-нибудь услышит. Но рабочие проходили мимо, не обращая внимания на болтовню барыни.
Илийка недоверчиво взглянул на нее. Все это пустые разговоры. Делать-то ей нечего. А вдруг она в самом деле поможет? И он заметил:
— Пусть господин Думитриу меня на завод возьмет.
Мариора его просила, и мама тоже. Но он не хочет. Попросите вы.
Мадам Думитриу ответила очень поспешно и гораздо тише:
— Видишь ли, я бы с ним поговорила, но я в дела мужа никогда не вмешиваюсь. Ты не унывай, мой милый, — скороговоркой закончила мадам и поторопилась уйти.
— Как идет торговля, мальчуган? Скоро свой магазин откроешь? — громко спросил подошедший Ротару, с улыбкой рассматривая самодельный ящик для сигарет.
— Скоро! Как только разбогатею, — отшутился Илийка.
— Послушай-ка, мальчуган, — уже серьезно заговорил старик. — Это занятие не для тебя. Поговори-ка с Петрей Кобышем насчет работы. Он мне помог и тебе поможет. Тогда и торговлю можно бросить. Через недельку Петря вернется из Бухареста.
— Хорошо, я поговорю, — обрадовался мальчик.
— Ну, дай-ка мне пачку, — попросил Ротару, — вот тебе деньги. Ты что-то редко заходишь, — улыбнулся старик, незаметно подсовывая сигареты обратно в ящик. — Позвал бы тебя сказки слушать, да ты ведь занят.
— Я приду, мош Ротару, обязательно приду.
— Приходи. — И старик зашагал дальше.
Илийка еще немного постоял у завода. Рабочие расходились, и пыльная площадь все больше пустела. Мальчик обогнул ее и пошел по улице, заселенной мелкими ремесленниками. А вдруг кто-нибудь наймет на работу. Ему так хотелось принести матери несколько лей. Он даже зашел в две-три лавчонки, но везде его удивленно оглядывали и отвечали, что у них самих не больно много работы.